Лицо женщины излучало спокойствие, но только человек, никогда не слышавший о первой танцовщице труппы "Цветы Республики", мог клюнуть на ее обманчивую невозмутимость. Дома Эрика Кэмерон казалась статуей, но это была лишь искусная маска, за которой прятался человек, использующий свои эмоции как самый многофункциональный инструмент мира. Любой, общавшийся с ней дольше пяти минут, рассказал бы, что эта женщина всегда знает, как оказаться наиболее уместной в любой ситуации. И лишним доказательством того была сцена, на которой каждое выступление с ее участием снискало невероятный успех. Не столько из-за хореографии, к которой с особым тщанием относился Честер, сколько из-за чувств, которые Эрика могла вложить в любое движение.
Мэтт, стоявший как столб у стены, не хотел влезать в спор родителей. Как правило, ничем хорошим такие вмешательства не заканчивались. Поэтому, когда мать резко перевела разговор, мальчик был только рад:
- Да, очень проголодался, - и он не врал.
- Папа приготовил восхитительную лазанью с рубиновым мясом. Правда, она почти остыла...
- Ну конечно, ей уже четыре часа! - подал голос Честер.
- ... но такую вкуснятину прохлада не испортит. Мой руки, переодевайся и иди в столовую.
Настроение Мэтта стремительно улучшилось. Ради отцовской лазаньи он был готов хоть весь город обвешать гирляндами. Несмотря на довольно скверный характер, Честер Лейн был не только отличным хореографом, но и прекрасным кулинаром, не упускающим шанса побаловать семью чем-то необычным.
Мальчик радостно побежал в ванную, уже предвкушая сытный ужин, как на полпути его остановил голос отца:
- Погоди-ка! Почему у тебя грязные брюки?
Мэтт резко остановился. Он уже и думать забыл о своем секундном желании присесть на асфальт.
- Ну... я...
- Ты опять сидел на земле? Сколько же можно тебе повторять?! Грязная одежда это...
- Это просто грязная одежда, - вновь перебила Честера Эрика. - Дорогой, лучше доработай сценарий и перестань придираться к сыну.
- Мы далеко не последняя семья в городе, Эри. И если он будет бегать по улице весь в пятнах, что подумают о нас люди?
- Ничего, и мы говорим об этом уже не в первый раз. Мэтти, кинь брюки в стиральную. Кое-кто уж очень звереет, видя грязные штаны, но совершенно не замечает собственных ляпов во втором акте.
- Где? - Честер изменился в лице.
- Попробуй найти сам. И да, Мэтти, покорми Пика. С этими перестановками мы совсем забыли про него.
- Хорошо, мам, - мальчик продолжил прерванный бег в ванную.
Родители ушли в столовую искать ошибки в сценарии, оставив Мэтта, наконец, наедине с собой.
Мальчик выдохнул с облегчением. В другой ситуации он мог отделаться не только испугом, но, к счастью, у отца хватало головной боли и без испачканных брюк. Мэтт стянул грязную одежду - футболка тоже оказалась не первой свежести - и бросил ее в кучу грязного белья. Вернее, в маленькую горстку. Стирка в этой квартире была уж слишком частым гостем.
Мальчик нырнул в мягкий халат, уменьшенную копию халата Честера, и передернулся от неприятного чувства излишней свободности.
"И что папа в них находит? Шорты и майка удобнее же."
Но спорить с известным скандалистом разрешалось только маме, а та, в свою очередь, считала халаты отличной домашней одеждой, поэтому приходилось их терпеть.
Быстро обработав руки фруктовым очистителем, Мэтт вышел из ванной. Как бы ни хотелось поскорее откусить от сочной розоватой лазаньи, прежде нужно было закончить одно дело, бывшее для мальчика более важным, чем еда.
- Привет, Пик, - Мэтт подошел к клетке, украшавшей детскую.- Я тебе покушать принес.
Орлик молниеносно отреагировал на приближение человека. Комната наполнилась треском, щелканьем и посвистываниями.
- Да, я тоже голодный, - засмеялся мальчик. - Держи.
Сушеные насекомые посыпались в кормушку. Серая птичка тут же прекратила щелкать и спланировала вниз, пытаясь ухватить изогнутым клювом палец хозяина.
- Не-не, меня кусать не надо. Я скоро вернусь, Пик. Поем и вернусь, хорошо?
Орлик протяжно свистнул и залез в кормушку целиком. Кверху остался торчать лишь длинный раздвоенный хвост.
Мэтт снова рассмеялся, несколько секунд постоял на месте, любуясь маленькими перышками своего друга, и вышел из комнаты, чувствуя как желудок возмущается все громче и громче. Пора было уже и заняться ужином.
- Объясни мне, Эри, почему? Я не понимаю! Зачем менять расписание за несколько дней до праздника? - в столовой все еще бушевала оживленная дискуссия. Но мальчику было не привыкать к вечному недовольству отца.
- У рексора должны быть на это причины. Мэтти, соли нет. Папа в порыве гнева перевернул солонку.