- Мы считаем, что я и Мика можем проходить сюда и обратно, потому что мы с ним умирали и снова воскресли. Всё так, как и сказал Серегилу демон Седжа: лишь мертвецам дано ходить дорогами мёртвых.
- Понятно. Тогда давай-ка не торопясь, по порядку.
Она съела ещё ломтик репы.
Алек искоса посмотрел на неё, явно испытывая некоторую неловкость, но всё же спросил:
- Ты, правда, носишь ребёнка Теро?
Клиа поперхнулась и выплюнула кусок недожёванной репы.
- Откуда ты знаешь?
- Мика слышал, как об этом сказала Разат.
- Проклятие! Так значит, Теро тоже знает?
- Да.
Клиа с усилием потёрла глаза.
- Мне так не хотелось, чтоб он узнал. Ведь если я не сумею к нему вернуться, будет лишь тяжелее.
- Ты обязательно вернёшься к нему. Мы найдём выход. Прошу тебя, не теряй надежды.
- Мне кажется, призрак Великой Жрицы Нанди недавно сказал мне то же самое.
- Мика слышал у себя в голове чей-то голос. Он кричал что-то про свою кожу.
- Это она. Как по-твоему, что это значит?
- Теро полагает…. ну,…что дирмагнос облачилась в кожу Нанди для маскировки.
Репа, которую жевала Клиа, мигом утратила вскус.
- Пламя Сакора!
Как гончая, идущая по следу, Алек всю дорогу буравил глазами окружающий пейзаж и наконец схватил Клиа за руку.
- Вон он, рядом с дорогой. Держись крепче и от меня ни на шаг. Если же…
- Если ничего не получится?
- Я вернусь за тобой. Столько раз, сколько потребуется.
- Ты и в этот-то раз еле меня нашёл. Слушай, я, если только смогу, постараюсь приходить в эту пещеру ежедневно. Ищи меня здесь.
- Хорошо. А теперь бежим!
- Алек, погоди. Я должна сказать ещё кое-что. На случай, если ты больше меня не отыщешь. Позволь мне сказать.
Клиа сделала глубокий вдох.
- Если ничего не получится, если вы не сумеете вытащить меня отсюда, знайте, я ни за что не сделаю того, что хочет от меня Разат. Ни за что! Скажи Теро об этом. И ещё…что я люблю его.
Она показала Алеку заточенную бляху.
- Передай ему, что я не буду страдать.
Алек сурово кивнул.
- Передам. А теперь идём!
Так же, как и тогда с Микой, Клиа не увидела прохода, но она доверилась Алеку, который вёл её.
- Пора! – крикнул Алек, крепче стиснув её запястье.
И исчез. А Клиа осталась одна возле речки.
«Не теряй надежды», сказал Алек.
Развернувшись обратно, она побрела назад к башне, с тягостным чувством снова и снова прокручивая все это в голове.
Алек снова очутился в длинном коридоре дворца. Он ещё ощущал тепло от ладони Клиа на своей коже, но он был один. Ничего не вышло. Он прислонился к стене в лучах предзакатного солнца, чувствуя, как противно свело нутро. Его мутило, но то была не обычная тошнота, он испытывал дикий ужас.
Знайте, я ни за что не сделаю того, чего хочет от меня Разат. Ни за что.
Алек и сам прекрасно знал, что она так и поступит.
Шатёр Теро в лагере было пуст, как и его собственный. Алек поспрашивал, где это все, и какая-то женщина указала ему на реку. Микам с Микой рыбачили, одолжив у кого-то удочки. Им было весело, и в траве позади них поблескивало чешуёй с полдюжины жирных форелей.
Должно быть, лицо Алека выдавало его с головой: стоило Микаму бросить взгляд на него, как веселье в его глазах сразу потухло.
- Ты опять не нашёл Клиа, да? – спросил Мика.
- Где Теро и Серегил? – Алек пока не желал никаких расспросов.
- Они пошли в склеп оракулов, - ответил Микам. – Теро размышляет над тем, как наложить печать с этой стороны.
- Думаю, пойду-ка и я, взгляну, как они там.
- Скажи им, что мы наловили к ужину рыбы! – крикнул ему вслед Мика.
Алек поехал к склепам и нашёл привязанных на краю рощицы Цинрил и лошадку Теро. Кинув повод Ветерка одному из стражников, Алек прошёл в пещеры, отправившись к третьему склепу.
Серегила и Теро он увидели среди сталактитов. Они рассматривали череп Хазирина при свете одного из парящих в воздухе светящихся шаров, вызванных Теро. Алек прошлёпал по воде прямо к ним. Теро глянул на него со вспыхнувшей, было, надеждой, но лицо его тут же потухло.
- Нашёл её, верно?
- Она жива, Теро.
- Но вытащить её оттуда ты так и не смог.
- Нет. Вышло то же, как и с тобою, когда я пытался провести тебя туда.
- Понятно.
На какой-то миг на лице Теро отразилось полнейшее отчаяние, но он тут же овладел собой, вернувшись в свой обычный, учёный сосредоточенный вид.
- Она просила меня передать тебе, что ни за что не сдастся Разат. Сказала, что…, - Алек запнулся, вспомнив про заточенный горжет, – …чтоб я передал тебе это.
- Понятное дело, не сдастся, - сказал Теро.
- Но с ней же всё хорошо? – спросил Серегил.
Алек сглотнул. Ему ужасно хотелось бы покривить душой.
- Она вся исхудала и умирает от голода. Съела почти всё, что я брал с собой. Но если у неё не будет там хоть какой-то еды, долго она не продержится.
- Вот только какой? – сказал Серегил. – Полагаешь, Разат посылает на рынок дра’горгоса?
- Это возможно, - сказал Теро. – Они же могут ходить оттуда и приносить что-нибудь с собой. Конечно, ведь весь эскорт Клиа исчез вместе с нею. Лошади и всё такое. Вот может, они там питаются кониной.
- Микам сказал, ты пытаешься разобраться, как наложить новую печать, - сказал Алек.
- Да. – Теро взял её в руки. – Думаю, я смогу прикрепить её к обломку исходного золотого штыря….
Он запнулся, потом накрыл ладонью глаза.
- Мы не можем заточить Клиа там, Теро.
- Думаешь, я этого хочу? Если бы только тебе удалось вытащить её оттуда…!
Алек не смог проронить ни слова: боль в голосе мага была почти столь же острой, как и тогда, когда он прочёл браслет. И стоял маг теперь возле останков того самого Хазирина, человека, совершившего то, чего Теро страшился больше всего на свете: он отправил в заточение любовь всей своей жизни. И если дойдёт до такого, Алек даже не сомневался: Теро не станет жить. Как и Хазирин.
- Я попытаюсь ещё. Столько раз, сколько потребуется, - негромко промолвил Алек.
Сунув печать в карман, Теро прошёл через склеп и вышел в туннель, оставив свет им.
- Проклятие Билайри, - процедил Серегил.
- Он не станет жить, если придётся её заточить.
- Я бы тоже не стал на его месте, - негромко сказал Серегил.
- И я.
Алек обнял Серегила за талию, при этом не в силах отвести от черепа глаз.
- Нанди и Хазирин…. Они исполнили свой долг. Клиа тоже исполнит. Она мне сама сказала, что ни за что не сломает печать на той стороне.
- Благородна до последнего, - пробормотал Серегил, тоже обняв Алека за талию и крепко прижав к себе.
- Она сделала себе нож из своей офицерской бляхи и хотела, чтоб я передал Теро, что она не будет страдать. Я не смог сказать. Ещё не время.
- Да, успеется.
Они постояли в тиши, рядом с умершим возлюбленным. Алек слушал, как теперь уже знакомо падает вниз вода.
Кап-кап.
Кап-кап.
- Трещина, через которую внутрь проникает эта вода. Должно быть, вот что случилось, когда они наложили печати, точно? Теро говорил о землетрясении, а Кордира рассказала тебе о гигантской чёрной волне, обрушившейся на остров. Получается, наручный браслет, череп и, возможно, сама печать покрылись кристаллами уже после, за все эти годы.
- Вероятно.
- Когда же по эту сторону печать отвалилась, чары Разат стали тоже просачиваться сюда, в нашу реальность. И она, если ей вздумается, может засылать сюда дра’горгосов, хватать людей и утаскивать их в своё измерение.
- А стоит восстановить печать на этой стороне, как всё прекратится. Так, Алек? Это ты хочешь сказать?
- Пока с этой новой печатью тоже что-нибудь не случится. А они, похоже, не столь уж неуязвимы. Так что, когда это произойдёт, Разат по-прежнему будет здесь и, быть может, однажды найдёт кого-то, кто сломает печать на той стороне. Что тогда? Она снова выйдет на волю, а тут… тут же никто не готов с нею встретиться!
- Готов, - Серегил вскинул бровь. – Значит, предлагаешь, чтоб мы…
- Выпустили её оттуда, да. И были готовы поквитаться с ней. Мы уже прикончили одну дирмагнос. Я готов потягаться с ещё одной. Единственное только…как думаешь, что произойдёт, когда Клиа сорвет печать на той стороне? Ещё один конец света?
Серегил пожал плечами.
- Есть лишь один способ выяснить это.
Разат молча забавлялась, наблюдая, как Клиа ковыряется в своей тарелке, пытаясь прикинуться, что ужасно проголодалась после долгой дневной прогулки. Но Разат-то уловила запах чужой еды, исходивший от Клиа. Не укрылся от неё и лёгкий румянец на этих впалых щеках. И ещё она уловила отголоски чего-то другого, хоть и никак не могла взять в толк кто или что это было такое – то ли призрак, то ли живое существо. Как же было приятно, наконец, подивиться чему-то. Впервые за столь долгую, как у неё, жизнь.