- Отвали от неё! – рыкнул парень, и, сунув сквозь решётку руку, потянулся к Разат, но ухватил только воздух. – Давай, забирай меня, сука!
- Не терпится сдохнуть?
- Нет, Капитан, - сказала женщина, изо всех сил стараясь взять себя в руки. – Мой черёд и я ко всему готова. Я больше ни минуты не вынесу в этом проклятом месте.
Выйдя из клетки, она встала навытяжку перед Разат, и та весело рассмеялась от такого позёрства.
- Нет, в самом деле, дорогуша, неужели это так важно - сдохнуть с высоко поднятой головой?
- Для меня – да.
- Ну, как пожелаешь.
Разат стиснула голову женщины в своих ладонях, приникла губами ко лбу и задыхаясь от наслаждения, ощутила, как в неё полились жизненные соки.
Когда с этим было покончено, она закинула останки в клетку и облизнула губы.
- Можешь сожрать и меня, - сказал парень, чья бравада заметно иссякла. Прозвучало это довольно уныло.
- Я так и поступлю. Твоя подружка оказалась далеко не так питательна, как мне казалось.
Как она и ожидала, без боя он не вышел, но у неё всё же хватило сил вцепиться ему в горло и высосать из него жизнь.
Вверх по ступеням в свои покои она взбиралась, чувствуя себя определенно более окрылённой, а оттуда спустилась по главной лестнице в парадный холл и позвала Клиа.
- Эй, дорогуша! Сюда, тебе пора обедать.
Не дождавшись ответа, Разат пожала плечами и отправилась в кухню. Если бы Клиа была в башне, она бы отозвалась. Она даже и не пыталась прятаться от неё.
На кухне Разат сарезала остатки мяса с руки парня, которого съела ещё пару дней назад, и превратила их в пищу, пригодную для её гостьи. Конечно, не столь сытно, как если бы это оставалось исходным материалом, но было сложно ожидать от Клиа, что та добровольно согласится поедать собственных людей. Преобразовав мясо, Разат превратила его в воробьиное суфле и айвовое печенье.
Когда же Клиа так и не появилась ко времени их вечерней трапезы, Разат послала дра’горгоса, и тот возвратился с обмякшим телом принцессы в руках. Похоже, та была в обмороке. По мановению руки Разат дра’горгос положил Клиа на пол в приёмном покое и исчез.
Присев возле Клиа на колено, Разат ласково похлопала её по бледным и впалым щекам. Клиа здорово исхудала.
- Ну же, ты должна поесть.
Ресницы Клиа дрогнули, она открыла глаза и глянула на Разат.
- Я не голодна.
- Ну, конечно же, голодна. Зачем же отказываться?
Она подняла Клиа на ноги, обхватила её рукой и повела в столовую, а там усадила на стул.
- Довольно бесхитростная еда, милочка, но зато можешь есть, сколько влезет.
Равнодушно, словно кукла, Клиа смотрела, как Разат накладывает тарелку и ставит её перед ней. Руки Клиа безвольно покоились на коленях. По щеке покатилась слеза, за ней – другая. Она не всхлипывала, не причитала, просто сидела в безмолвном отчаянии, такая вся сладостная, что Разат боролась с искушением проглотить её тотчас же.
- Что-то не так, милочка?
Не сводя глаз с тарелки, Клиа покачала головой.
- Что это? Я не могу понять.
А потом, так тихо, что Разат едва сумела это расслышать:
- Я хочу жить.
- И с чего бы, вдруг, такие внезапные перемены? – поинтересовалась Разат.
Клиа обхватила руками живот, где уже шевелилось дитя, и по щекам её опять покатились слёзы.
- А, понимаю.
- Вы же отпустите меня, если я сделаю то, что Вам нужно?
- Конечно! Не могу же я быть настолько неблагодарной, чтобы не отпустить. Ты имеешь в виду, что готова сломать печать?
Какое-то время, Клиа сидела, не шевелясь, потом едва заметно кивнула.
- Это значит «да»?
Клиа слабо кивнула, но Разат хотелось сполна насладиться своей победой.
- Произнеси это вслух, дорогуша, так, чтобы я убедилась, что мы понимаем друг друга.
Клиа зажмурилась, и с её ресниц опять закапали слёзы.
- Я сломаю печать. Освобожу Вас, если обещаете, что позволите жить мне и моему ребёнку, и жить так, как нам хочется, быть свободными от Вас навсегда. Поклянитесь, что больше никогда не станете нас удерживать, и я сделаю то, что Вы просите.
- Ты наполняешь меня великой радостью¸ Принцесса. Всё¸ что мне нужно, это чтобы ты разбила эту печать. Потом ты, на самом деле, будешь вольна идти на все четыре. Клянусь Сериамаюсом, которого почитаю более всех богов и которому поклоняюсь.
И неважно, что Пожиратель Смерти – покровитель лжецов и убийц, улыбнулась она про себя. Как же умилительно было видеть первые робкие проблески надежды в этих полных слез голубых глазах.
- Ну же, давай теперь, ешь, моя дорогая, а потом тебе следует отдохнуть. Уже близится завтрашний день. А ты знаешь, я стану скучать по тебе. Хотя ты мне больше нравилась, пока гордость твоя была не сломлена. Стыдобища дошло до чего, мм?
Клиа уронила голову в ладони.
- Вам обязательно надо поиздеваться над моим позором?
- Ах, где только мои манеры! Прошу прощения, милочка, но я так обрадовалась твоему решению, что даже перестала скрывать свои истинные чувства по отношению к тебе. Ну, давай, ешь.
В мрачном молчании Клиа принялась за еду. Когда тарелка её опустела, она отодвинулась и посмотрела на Разат.
- Пожадуйста…, - прошептала она, сморгнув набежавшие слёзы. – Мы не могли бы покончить со всем этим прямо сейчас?
- Завтра, дорогуша. Кто бы мог подумать, что тебе так приспичит поскорее предать свой народ.
На утро Клиа с виду окончательно упала духом, однако она охотно позавтракала, и её даже не пришлось уговаривать, а едва закончив завтракать, сразу встала из-за стола.
- Я готова.
- Так идём же! Не желаешь в последний раз проехаться на своём коне?
Это слегка всколыхнуло её эмоции.
- Нет, - буркнула Клиа.
И больше не проронила ни слова.
***
Первое, что сделал Теро за прошлый подготовительный день, это зажёг магический свет и высушил пол пещеры. Он запечатал все щели, через которые сюда проникала вода, а потом переместил её в другое место.
- Это был оправданный риск.
Он присел на скатку с постелью.
- Мне нельзя больше делать ничего из того, что существенно отнимает силы. Лишь налагать заклятья, которые многого не берут.
Он установил большой хрустальный короб, который при помощи заклинания взял из своей мастерской, и ещё два поменьше, которые привез с собой.
Без головы и кистей рук тело дирмагнос будет всего лишь безвредным призраком, неспособным причинить никому никакого вреда.
Затем он достал два мешочка. В одном – золотая пыль, во втором – соль. Ими он навел линии и узоры барьерного заклятия. Даже если Разат удастся прорваться сквозь первое, у стены, она окажется изранена настолько, что не сумеет прорваться через то, которое перекроет вход в туннель.
Остатками соли и золота он посыпал всем головы. Порошок набился в волосы Серегила, спадавшие из–под головной повязки, заискрился в густых бровях и усах Микама. Теро мог лишь вообразить, на кого похож сам.
- Это ещё зачем? – поинтересовался Микам.
- Не знаю, сколько надо, чтобы подействовало на неё, но это не повредит.
- Да уж, лишняя защита всяко не помешает.
Микам оглядел пещеру.
- Она побольше, чем мне представлялось, но всё равно как-то тесновато.
Мрачный смешок Серегила отдался эхом среди сталактитов:
- Лишняя причина не затягивать нашу драку.
После этого они приступили к ночному дозору. Микам встал на часы первым. Серегил же, как ни старался заснуть, так и не смог: всякие мысли лезли ему в голову, ибо он всё пытался как-то собраться, настроиться перед предстоящей битвой. И это было трудно, ведь никому было не ведомо, что произойдёт, когда Клиа сломает печать. Возможно, их всех просто раздавит обвалом. Когда же ему, наконец, удалось заснуть, ему приснился Алек, исчезающий в темноте и выкрикивающий его имя. Потом Серегил наощупь полз вниз по нескончаемому туннелю, пока не наткнулся на что-то большое и мягкое. Протянув руку, он нащупал голову с длинной косой, всю в запёкшейся крови.
Он тут же проснулся и понял, что сна больше не видать, пока это всё не закончится.
Микам, позёвывая, стоял возле черепа.
- Ты что-то всхлипывал во сне, Серегил. Не желаешь мне что-нибудь рассказать?
- Просто дурной сон. Ступай, отдохни немного. Я побуду тут.