— А ведь я реально как будто лучше разбираться в медицине стал. Типа вот сейчас придумываю себе условного пациента, и одной строкой в голове стандарты, как в Академии учили, а второй, как на самом деле нужно. Странная фигня.
— Вот и я о том же. — подвёл я итог разговору.
К столу подошла Маша и наклонилась ровно на 90 градусов, показывая декольте со своей «четвёркой», попутно расставляя по столу наш заказ. Бутылку вина она извлекла аккурат из декольте, выпрямившись во весь рост. Хозяин ресторана — маг пространства, порталы в винотеку в виде амулетов на груди официанток — одна из «фишек» места и причин его популярности.
Мы поблагодарили Машу и приступили к еде. Из Мишиного кармана заиграли «Царь и скоморох». Он достал телефон и повёл бровью.
— Мать обычно в это время не звонит. — сказал он и принял вызов. — Привет, мам! Да нормально, с Серёгой в «Регардо» зашли… Погоди, что?
Миша изменился в лице. Его лёгкая улыбка сменилась в удивление, а потом гримасой искреннего ужаса. Он ошарашенно посмотрел на меня.
— Серёг… — выдали его трясущиеся губы, — Там это… П*****…
Глава 2. Те, кто остались
Миша держал свой телефон и смотрел на меня. Бледный, словно это в него сегодня стрелял снайпер.
— Ну, что там? — улыбнувшись, спросил я его, ощущая как алкоголь начал меня расслаблять.
— Серёг… Твой родовой особняк… Его взорвали. — тихо выдохнул он, — До тебя не могут дозвониться. Думают, ты мёртв.
— Что? — не поверил я его словам, и машинально полез в карман пиджака, где совершенно мирно спал выключенный перед дуэлью мобильник.
Включив телефон, я посмотрел на экран. Сначала совершенно пустой, он быстро начал заполняться пропущенными звонками и сообщениями во всех мессенджерах. От матери, от сестры, от еще парочки неизвестных номеров.
Входящий. На экране появилась фотография улыбающейся темноволосой девушки с веткой рябины в руках, стоявшей на фоне зимнего леса. Света. Сестрёнка. Живая.
— Серёжа! — первым делом ворвалось в динамик сотового, когда я поднял трубку, — Ты живой!
— Живой, вы как? — машинально ответил вопросом я.
— Мы с мамой в ГУМ ездили, и нашу машину взорвали, водитель Толя погиб… Если бы не твой артефакт… Мы бы тоже… — она сорвалась на плач.
— Свет, вы сейчас где? — спросил я, смотря на Михаила. Тот вытянулся по струнке готовый поддержать любую мою идею.
— Мы в имении, точнее в том что от него осталось!
— Скоро буду! — отрезал я вставая, Миша встал тоже.
— Как они там? — спросил он, догоняя меня, спешащего к выходу.
— Одна из моих техномагических вещиц отработала и они сейчас без защиты. Я должен быть там.
— Погнали! Отец своих чоповцев прислать может.
— Если прибудут раньше нас, пусть маму и сестру спрячут. — выпалил я вытягивая руку в сторону текущего потока неоновых огней проезжей части.
Поймав такси и назвав адрес имения, я пообещал таксисту тройную кассу, если доедет быстро. И он честно пытался, объезжая скопления машин по закоулкам дворов, пока не выехал на шоссе, и только там смог набрать достойную скорость.
Зарево виднелось издалека, возвышаясь до тёмного неба, выше деревьев, ярче бликов от синих проблесковых маячков полицейских машин. Помимо полиции прибыли и огнеборцы, два наряда парней в красных костюмах усердно тушили пылающий скелет родового имения Алмазовых.
Широкие ворота с ветвистой ковкой были распахнуты настежь, помимо полиции и пожарных наблюдалось и четыре машины ЧОП "Сокола", с курящими крепкими ребятами с огнестрельным оружием и в броне. От Мишиного отца. Парни наблюдали за пожарищем, но ничего не предпринимали. Такси остановилось у ворот, дорогу ему преградил полицейский в форме ГАИ. Я вышел сразу же направляясь к своему бывшему дому. Миша, превда Сейчас не до этики, однако я внутренне знаю, что всё ему верну, до копейки.
— Господа, сюда нельзя. — начал лейтенант, останавливая меня жестом.
— Я Сергей Алмазов и это мой дом! — жёстко информирую я его и тот кивнув отступает в сторону.
— Михаил Измайлов. — раздаётся за моей спиной, это Миша представляется офицеру, хотя его никто и так не задерживает, видя что он со мной.
Трёхэтажное имение теперь превратилось в дышащий жаром каменный камин с десятками горящих окон и парадной дверью. На секунду я поймал себя на том, что до боли сжимаю кулаки. Пускай сегодня я и осознал себя Демиургом и должен мыслить божественными критериями, но Хаос меня побери, нельзя безнаказанно стрелять в меня, сжигать мой дом, и покушаться на моих сестру и мать!