— Тогда зачем вы подошли сейчас? — спросил я скрывая раздражение.
— Вы несколько раз хлопнули по карманам вашей куртки, из чего я сделал вывод что вы хотите курить, однако, вряд ли у вас кончились сигареты, ведь вы из благородных, значит недавно бросили, так как привычка хлопать еще не исчезла. И я решил предложить вам свои… — Шпагин улыбнулся доставая из кармана серебряный портсигар с явно его фамильным гербом: щит с пентаграммой и мечом поверх, окружённый двумя соболями.
Детектив привычно надавил на кнопочку и коробка открылась, обнажая два ряда сигарет в зелёной бумаге.
— Угощайтесь Сергей Владимирович. — протянул он мне портсигар и продолжил, — Ни одна из приехавших служб не может зафиксировать эфирный след вашего отца. Вероятнее всего он погиб при пожаре…
— Я знаю! — оборвал я его, но от учтиво поданных сигарет не отказался, вынимая одну.
— Однако, до конца пожара мы не можем об этом говорить с уверенностью. — продолжал детектив, извлекая из кармана турбозажигалку и попутно убирая в карман портсигар.
Зелёное пламя шипя обожгло папиросную бумагу и табачный дым заполнил мои лёгкие, оставляя странный еловый привкус.
Странный тип этот Шпагин, зелёные сигареты, зеленое пламя, еловый привкус, замашки Конандойлевского Шерлока Холмса. Сейчас дает мне прикурить и думает не я ли сам поджёг дом ради страховки и ради того чтобы стать в клане первым.
Действительно, пока эфирного следа нет, ничего нельзя сказать точно. Я поднял взгляд на детектива и мельком заглянул в его светлые глаза.
У простолюдинов магия очень слаба, этот же высокородный явно, и явно маг, остается понять какой именно. Был бы в нём мой осколок, был бы магом с большой буквы М.
— Судмед экспертиза поможет уточнить причины смерти и возможного исполнителя. Может сейчас магического в огне не так много, но на телах, если они не дай боги есть, индивидуальные эфирные опечатки всегда сохраняются хорошо. — размеренно и убедительно продолжал он.
— Значит завтра? После пожара? — вмешался в разговор Михаил.
— Да. Хрономер пожарной бригады предсказывает к десяти утра. Предлагаю увидеться здесь же в это время. Вот, кстати, моя визитка.
На картонной карточке, протянутой мне капитаном, были изображены его фотография, довольно удачная, герб Службы Сыска, и мобильный номер с адресом электронной почты.
— Будьте здоровы. — Капитан откланялся и пошел в сторону скопления машин социальных служб.
— Лёгкой службы. — Попрощался с ним Михаил.
Значит делом занялся Сыск. Прямо сразу-сходу. Ну логично, массовое нападение на клан. Поэтому капитан и не спрашивает типовые “не знаете ли, кто мог такое сделать? Есть ли у вас враги?” Больше всего это похоже на войну кланов, а межклановые разборки полиция вмешивается редко и под конец мясорубки. Это и хорошо, не будут мешать отрывать головы виновных. Впрочем, есть ещё одно дело, которое требует моего внимания. И я обратился к стоявшему рядом другу.
— Миш, поехали к тебе. Хочу увидеться с родными.
Миша кивнул, похлопав меня по плечу, мол переживем и это, и мы пошли к машине.
Хотя ехали мы на личном бронемобиле Анатолия Мироновича, Мишиного отца. Миша ощутимо нервничал.
— Серёга, ненормальная херня происходит. Сначала покушение, потом твой приход с этим видением, потом бафф моего исцеления. Не Яблонские же ваш дом сожгли?
Миша посмотрел на меня так, будто считал, что вместе с Доктриной Исцеления, вложенной в него, я, в своем «состоянии Будды», как он окрестил произошедшее, ещё получил поимённый список исполнителей заказных убийств.
— Я бы ещё понял, если б одного тебя стреляли. Да. Но чтобы сразу всю семью на корню срезать. Это ж кому так дорогу перейти надо?
— Не знаю, Миш. Не знаю. Но я их найду. И спрошу.
— Мы найдём, Серёг. — Миша протянул мне сжатую кулак правую руку.
Я приставил свой кулак к его. Наш с ним старый жест.
— Мы найдём.
Измайловы дружили с Алмазовыми чуть не со времён наших с Мишей прадедов. Деталей я не помню, но вроде мой прадед помог Мишиному с медицинским оборудованием, когда тот открывал свою первую клинику. С тех пор два клана шли рука под руку, хотя каким-то образом, за всё это время союз не был закреплён браком.
Измайловское имение напоминало мне родной дом. Вроде даже архитектор был один. Три этажа русского модерна. Еще с конца позапрошлого века стоит. Как раз мода на народный стиль в дворянскую архитектуру проникала. Вся эта резьба под крышей и на окнах. Наше, родное. В наших имениях отличалось, в сущности, только окружением забора. Измайловы украшали его коваными виноградными лозами. У нас же была высажена живая рябина. Была.