— Хорошо, — ответил майор, — прикажите младшему лейтенанту Кротову подготовить понтоны. Нужно срочно переправить дедушку на тот берег.
Не прошло и двадцати минут, как вороной вместе с дрожками был уже на понтонном плотике. Дед Роман стоял, придерживая под уздцы коня, и все еще не верил в происшедшее.
— А выдержит? — опасливо спросил он.
— Будьте уверены, дедушка, — ответил молоденький сержант, командовавший бойцами на плоту. — Мы еще не такие штучки переправляли. И водная преграда была пошире, и под огнем. Будьте спокойны, на то мы и саперы!
— Да-а, — дед Роман вздохнул. — Теперь нам мученье без моста будет. А ведь на станцию часто приходится ездить. За материалом — за краской, за железом, за стеклом. Мы теперь строимся обширно, по плану. Вы к нам в колхоз через год-два приезжайте — подивитесь.
— У вас тоже пятилетка, стало быть? — спросил сержант.
— А как же, — не без гордости ответил дед Роман. — Обсуждали… Что у нас в «Новой жизни» через пять лет будет — и говорить не приходится.
Усиленно работая веслами, бойцы быстро переправили понтоны к другому берегу. Они помогли деду вывести на берег коня, пожелали ему успехов и поплыли обратно.
На том берегу, где еще полчаса назад, горюя, стоял дед Роман, собралось много солдат, слышались команды. «Учатся, — подумал дед, — маневры проводят». И не знал старый Роман, что это был саперный батальон, вышедший ночью на выполнение срочного задания.
На станцию дед Роман приехал задолго до прихода поезда. Вечером он встретил Гришу Нечаева, и они зашли в станционный буфет, чтобы, как полагается при встрече, выпить по сто граммов, а если понравится да по ходу разговора потребуется, то и по двести. Дед рассказывал о житье-бытье в колхозе и обо всех новостях. Не утерпел он и по секрету сообщил Грише о приготовлениях к встрече. И вдруг лицо старика омрачилось. Он вспомнил о сбитом ледоходом мостике. Как же они будут переправляться через Усачевку?
— Ничего, Роман Петрович, — успокаивал его Гриша. — Что-нибудь придумаем. Не в таких переделках бывали.
Они переночевали у знакомого телеграфиста и утром отправились в путь.
— Оно, конечно, — рассуждал дед Роман, погоняя вороного, — если бы маневры не кончились, то вчерашний майор нам опять подсобил бы. А ведь сколько они там пробудут, — спрашивать у них не будешь. Дело военное, тайна… Летом бы у Вороньего камня вброд можно. А теперь Усачевка с головой тебя скроет.
Дед хлестнул вороного и вслух вспомнил бога. Разметав по ветру гриву, конь вынес дрожки из болотистой низины на высокий берег Усачевки. И тут дед Роман обомлел.
От одного берега реки на другой был перекинут легкий, поблескивающий чистым настилом теса новый мост. Старик даже опустил вожжи. Разгоряченный вороной с ходу влетел на мост, и высокие колеса дрожек мягко застучали по настилу.
— Вот это по-фронтовому сделано. Как в наступлении. Темпы! — сказал Гриша, улыбаясь и приветствуя бойцов саперного батальона, спешивших приладить к новому мосту перила.
Север. 1947. № 9.
Два часа до Нового года
До торжественного момента оставалось всего два часа, и потому на кухне у Марии Васильевны был настоящий аврал. В винегрете картошка еще не соединилась с капустой. Селедка до сих пор не окружила себя гарнирной свитой. Пирожки имели явную тенденцию подгореть, а какао все еще покоилось в коробке.
Иван Дмитриевич несколько раз заходил на «камбуз» и нетерпеливо посматривал на жену.
— Не волнуйся, — успокаивала Мария Васильевна мужа. — Ведь до Нового года еще два часа. Иди лучше расскажи гостям что-нибудь…
Несколько последних лет капитан Иван Дмитриевич Котлов новогодние ночи проводил или в море, или в далеких чужеземных портах. А на этот раз ему посчастливилось получить отпуск, и он оказался дома.
Среди гостей, приглашенных на новогоднюю встречу, был кинооператор Корольков. С Корольковым Иван Дмитриевич познакомился в Мурманске, на киносъемках в порту. Было это прошедшей весной.
Сегодня Корольков появился в квартире Котловых почему-то с огромным чемоданом. И его появление отвлекло Ивана Дмитриевича от «камбузных» треволнений.
— Куда это ты с чемоданом собрался? — спросил удивленный капитан.
— К тебе, встречать Новый год. Приготовь поскорее простыню, да побольше! Пока есть время до Нового года, покажу вам свою картинку. Ты ведь еще не видал, как я тебя изобразил.
Иван Дмитриевич догадался и бросился к бельевому шкафу. А тем временем Корольков вытащил из чемодана портативную киноустановку. Вскоре простыня, развешенная на стене, превратилась в киноэкран. Свет погасили, и аппарат чуть слышно застрекотал.