— Ну так ждёт нас…
— Идут, — тихо бросил Молчун.
Из дальних зарослей появились пять невысоких квадратных фигур и остановились. Раздался низкий окрик на грубоватом дварфийском языке.
Далур встрепенулся и, увидев пришельцев, подбежал к Арди и остальным. Гарон взволнованно ткнул пальцем в сторону кровобородов, и люди вокруг него возбуждённо заговорили.
Вслед за первой пятёркой появились ещё несколько дварфов, среди которых безошибочно угадывался выделявшийся ростом Карагаз. Затем из леса вышли связанные по рукам люди, которых вели вооружённые кровобороды. Вся нестройная толпа направилась навстречу.
— Два десятка. Их всего два десятка! Мы их могли бы прямо сейчас перебить, — Адрей возбуждённо дёргал пояс с привешенной булавой.
— Посмотрел бы я на тебя. Если судить по Карагазу, эти ребята дерутся как бешеные. Ты, конечно, не обижайся, но мужики из Каменной Топи им совсем не ровня.
— У нас семь лучников!
— Не начинай, а? Говорено уже не раз. Даже если и получилось бы их пострелять, и не пострадал бы никто из наших, а я в этом очень сомневаюсь. Луки и у них есть, да и топоры метают, скорее всего, будь здоров. Ну так вот, даже если и получилось бы, то что-то мне подсказывает, что они обиделись бы и не далее, чем завтра пришли бы к Каменной Топи, а дорогу они знают, и вырезали бы там всех. Ты готов на такое? Это если кодапи раньше не почует.
— Далеко он, не почует! Флан говорил…
— Ты уверен? Готов рискнуть?
Адрей потупился и недовольно что-то пробормотал.
— Ну вот и они. Пошли нам Держатели Мира удачи! — подошёл Гарон. — Надеюсь, до железок не дойдёт. Я за своих, как староста, головой отвечаю, — он поскрёб колючий подбородок и как-то растерянно зацепил пальцы за пояс. — Я мужикам сказал, они начеку.
— Ты, Гарон, главное, не бойся. Или не показывай. Всякий дварф презирает трусость, — Далур криво улыбнулся. — А Карагаз — втройне. И лучше не ври. Так что… Ну ты понял. Всё будет хорошо.
— Не бойся… Сказать — оно завсегда проще. Ну да выбора не дадено.
Сзади от телег долетали обрадованные возгласы, когда кто-то замечал лицо пропавшего друга или родственника. Кровобороды с пленными быстро приближались. Гарон что-то быстро шептал одними губами.
— Навроде все, кто пропал там. Лиц всех не видать, но голов столько же насчитал.
Кровобороды остановились в паре десятков шагов, невысокий, но грозный вал мехов, встопорщенных красных бород и тусклого блеска топоров. Над ними виднелись лица перепуганных селян.
Вперёд тяжёлой походкой вышел Карагаз. Мускулистая рука предупредительно замерла на топоре, привешенном у пояса. Второй он указал себе за спину и заговорил на плохом, но вполне различимом общем, немного коверкая слова.
— Я Карагаз! Вождь Кровобородов, сын Карагаза Железной Руны! Я воин и тот, кто держит в своём кулаке жизни этих людей! Далур предложил мне сделку от вашего имени. Я согласен! Но Далур — вестник. Я хочу говорить с предводителем!
Гарон немного промедлил, зажмурился и сделал охранный знак. Выдохнув, он высоко поднял голову и пошёл навстречу Карагазу.
— Я Гарон, сын Парина и Лейны. Я землепашец и староста этих людей. Я отвечаю за их благополучие. От моего бишь имени говорил Далур, предлагая тебе, Карагаз, зерно и инструменты. Говорить ты будешь со мной.
— Землепашец? — губы Карагаза презрительно скривились. — Как землепашец стоит над этими людьми? Почему? Не сам же ты взял это место. Куда ты можешь их привести? А, Гарон-Землянник? Жизнь — это сражение. Какие бои ты можешь выиграть?
— Я проведу их к сытой зиме. К торговле и процветанию. Мои бои не против ратей и головорезов. Мой бой против земли и непогоды. И в этом сражении плуг, цеп и мельница куда как сподручнее и желаннее, чем сотня боевых топоров и луков. Поэтому ты согласился и пришёл, сын Карагаза Железной Руны. Тебе не победить голод, как мне не победить тебя.
Гарон стоял подняв голову и выдерживал тяжёлый взгляд Карагаза, лишь чуть подрагивающие руки выдавали его.
— Что мешает мне перебить всех и забрать зерно сначала у вас, а потом из ваших амбаров? — негромко, но отчётливо процедил Карагаз.
— Данное слово. Слово дварфа крепче любого камня, так навроде говаривали. Это же будет поступок труса и предателя. И это будет глупый поступок, недостойный вождя, подобного тебе. Зима вернётся, Карагаз, как и голод с пустотой в животах. Они всегда возвращаются. И в этой войне я умелей, а не ты. Повторюсь, тебе не победить голод, как мне не победить тебя.