Однажды, когда Бабкин изнывал от жары, на зеркальном поле появился торжествующий Димка, сбросил с Тимофея кепку и вместо нее нахлобучил на друга по самые уши свою неказистую шляпу.
— Носи сам это воронье гнездо! — отмахивался Бабкин.
Но Димка не дал ему сдернуть шляпу, стукнул слегка по макушке, и Бабкин услыхал, как что-то зажужжало, подул ледяной ветерок. Он обдувает потное Тимофеево лицо, забирается за шиворот и гонит оттуда испарину.
— Каково? — заглядывает Димка под шляпу. — Арктика в пустыне! Смотри не замерзни.
Бабкин догадался, что в шляпе моторчик от лентопротяжного механизма, — привезли с собой запасной, думали, не потребуется, да вот пригодился для фокусов.
— Ну, догадался? — спрашивает Багрецов.
Тимофею пока еще не все ясно, он медлит. Ага, значит, так: на самой макушке круг, вырезанный из курбатовской плиты (вот зачем он выпросил его у Лидии Николаевны), посредине кнопка, — кстати, место не очень удачное, — Димка нажимает ее, и включается моторчик. Выходит, что моторчик работает от солнца. Крутится вентиляторная вертушка и гонит воздух по резиновым трубочкам прямо под шляпу. Вот и все.
— Нет, не все, — возражает Димка, — а откуда же холод?
Димке приятно мучить Тимофея загадками. Под самым его носом он машет шляпой, а внутрь заглянуть на дает.
— Подумаешь, удивил! — наконец догадался Бабкин. — Тебе зачем сухой лед понадобился?
В самом деле, зачем? Димкино охлаждающее устройство было примитивным, но не лишенным остроумия. Вентилятор засасывает воздух, гонит его по змеевичку, — Димка запрятал его в коробку из-под зубного порошка. Туда же положил и сухой лед. Коробка, конечно, ледяная. Чтобы не застудить голову, коробка обмотана войлоком. Конструкция работала просто и надежно. От змеевичка расходились резиновые трубки, они обдували холодом лицо, шею, плечи. Из чисто эстетических соображений, чтоб не сияла плита, как лысина, Димка прикрыл ее марлей.
Охлаждающая шляпа пользовалась успехом у всех, кроме Бабкина. Он не надевал ее потому, что при своем маленьком росте делался похож на мухомора. Как-то он предложил шляпу Кучинскому.
— Неплохо, старик, — сказал Жора, чувствуя освежающую прохладу. — А как насчет сквозняка? Радикулитов всяких?
Тимофей ответил уклончиво:
— Не знаю. Но Димка почему-то кашляет.
— Спасибочки, — и Кучинский сбросил шляпу. — Пусть ее медведь носит.
Осторожность всегда сопутствовала успехам Кучинского. Не стоило и здесь пренебрегать ею. Еще до приезда Багрецова и Бабкина все пути — как добыть осколок плиты — были тщательно исследованы. Из окна лаборатории и, главное, из кабинета Курбатова поле видно было как на ладони. Если по нему шел человек, то издали он казался мухой, ползущей по зеркалу. Никуда не спрячешься. Это днем. А когда стемнеет, зажигаются фонари и тут же в безоблачном небе восходит луна. Света хоть отбавляй. Одному ходить вдоль поля как-то неудобно, можно вызвать нежелательные подозрения. При луне хорошо бродить вдвоем, что вполне естественно. Ничего не скажешь — влюбленные. Потом можно выбрать подходящую минутку и, пользуясь тем, что к тебе уже привыкли на лунном поле, выполнить задание Чибисова…
Для вечерних прогулок Кучинский выбрал Нюру. Она показалась ему более интересной, чем Маша. Но после того как он сообщил ей, что Курбатов может скоро уехать на новое строительство, девушку словно подменили. Она ходила как в воду опущенная, а на другой день и вовсе отказалась от прогулки.
Это обстоятельство не укрылось от хитрого глаза Кучинского. Кто-кто, а он-то разбирается в девичьей грусти. Причина может быть одна. Улучив момент, когда Нюрина подруга ушла, — а было это в один из вечеров, еще до отъезда Кучинского за оборудованием, — он решил вызвать Нюру на откровенность. В уме его уже созрел новый план.
— Не торопитесь, Нюрочка? — спросил он, присаживаясь рядом. — Хотелось бы посоветоваться.
Нюра нервно теребила бусы и с удивлением слушала непривычные для нее излияния Кучинского. Прежде всего он начал расхваливать Павла Ивановича. Говорил о чуткости и красоте его души, о принципиальности, честности, о том, что он несчастен в личной жизни, а потому замкнут, нелюдим, чувствует себя обиженным и не хочет слушать дружеских советов.