– А в моем распоряжении целая армия, возглавляемая зачарованными мной офицерами. Да и вообще на этот раз Датрик постарается добиться коечего от меня или от Тригана. Он хочет закупить селитру.
– Ты ее ему продашь?
– Нет, конечно. Она нужна нам самим.
– На кораблях хранителей наверняка есть по крайней мере один человек, обладающий Взглядом. Им даже не нужно высаживаться на берег, чтобы учуять дунмагию.
– Да, но они не смогут определить ее источник, если не увидят меня, верно? – Флейм ничуть не встревожилась.
Руарт мгновение помолчал, а потом спросил:
– Что ты сделала?
– Приказала начальнику порта держать корабли посередине гавани до тех пор, пока водоросли не унесет, и не давать пока хранителям разрешения на высадку.
Я нахмурила брови. Мне было ясно, что хранители не станут беспокоиться насчет соблюдения положенных протоколом процедур, раз дело касается дунмагии. Меня смущало то, что Флейм как будто теряла свой острый ум. Это какимто извращенным образом печалило меня: каждый раз, когда она демонстрировала утрату своей прежней проницательности, у меня сердце переворачивалось, хотя я понимала, что так нам легче будет осуществить наши планы.
Руарт безразлично поинтересовался:
– И что же ты рассчитываешь выиграть такой задержкой?
– Время для того, чтобы мои оскверненные силвы стали достаточно… порабощены.
Руарт посмотрел на Флейм настороженно, напомнив мне птичку, которая увидела приманку за открытой дверцей клетки, и Флейм уловила выражение его лица. Последовало долгое молчание: они, должно быть, пристально смотрели друг на друга. Потом Флейм сказала:
– Отправляйся в их камеры, Головастик, а потом расскажешь мне, что видел. Я напишу записку, чтобы тебя пустили в тюрьму. – Она села к письменному столу и окунула перо в чернильницу.
– Ты собираешься напасть на три вооруженных корабля, – спросил Руарт, – у которых на борту скорее всего команда из силвовхранителей? С горсточкой своих оскверненных силвов?
Флейм спокойно кивнула:
– Оскверненные силвы плюс армия, офицеры которой в моей власти. С помощью скрытности и иллюзий многого можно достичь. Хранители не будут знать, что происходит, пока не окажется поздно. А к тому времени я буду владеть вооруженными кораблями.
Флейм протянула Руарту записку, и он отправился выполнять ее поручение.
Когда в комнату вошел слуга, чтобы убрать со стола, я незаметно открыла дальнюю дверь и выскользнула из комнаты.
Глава 22
РАССКАЗЧИК – РУАРТ
В камерах теперь содержалось сорок силвов. Сорок. Лиссал могла бы поставить на колени весь Брет – если бы ей удалось их осквернить.
Однако они этого избежали; не были осквернены даже те две пожилые женщины, которых привезли первыми. Я подошел к их камере – они просто сидели, глядя на меня. Одна из них зажгла колдовской огонек, и он был голубым, не замаранным дунмагией. На коже женщин я не увидел никаких отметин, оставленных осквернением. Прежнего недовольства пленниц теперь тоже не было заметно. Они были настороженными и молчаливыми. В сопровождении тюремщика я прошел вдоль всех сорока камер, заглядывая в каждую, и ни один из силвов не проронил ни слова. Слабые щупальца краснокоричневого тумана тянулись в подземелье, но тут же рассеивались серебристоголубым сиянием силвмагии.
– Спасибо, – сказал я стражнику и вернулся к лестнице, ведущей на дворцовый уровень.
Когда я снова вошел в приемную Лиссал, она все еще была там, дожидаясь меня, – полулежала на софе, опираясь на гору подушек.
– Ну? – спросила она.
– Они далеки от оскверненности, – тихо сказал я. – Думаю, это означает, что Мортреду такое удавалось лучше, чем тебе. Он, в конце концов, был могучим магом.
Лиссал выслушала меня и поежилась. Я жалел о том, что изза багрового тумана не могу как следует разглядеть выражение ее лица.
– Какой тебе кажется моя колдовская сила по сравнению с его, Головастик? – спросила Лиссал.
– Мне жаль, но я этого не знаю, – совершенно честно ответил я. – Его я видел глазами птицы, а тебя вижу несовершенным человеческим зрением. Я вижу теперь иначе – все вижу иначе.
Лиссал ничего не ответила. Она была бледна, и я заметил капли пота у нее на лбу. На краткое мгновение ее глазами на меня посмотрела Флейм, страдающая и испуганная.
– Тебе плохо? – спросил я. У меня пересохло во рту.
– Кажется. У меня начались судороги. Скажи Керену, чтобы явился ко мне.
Я кивнул. Можно было колокольчиком вызвать слугу, но я пошел сам. Выйдя за дверь, я помедлил.
«Келвин Гилфитер, – подумал я, – надеюсь, ты знал, что делаешь».
Я повернулся к стоявшим у дверей стражникам.
– Никто не должен входить в покои властительницы, кроме целителейсилвов, – сказал я. – Никто, даже сам властитель. Вы поняли? – Стражники обменялись встревоженными взглядами: я ведь пытался запретить властителю входить в комнату его собственной жены. Я напустил на себя смущенный вид. – Ее время наступило, только держите эту новость при себе. Пусть один из вас сходит за сирсилвом Кереном, и побыстрее.
Я снова проскользнул в приемную, прошел в спальню Лиссал и запер дверь, ведущую в покои Тригана. Иллюзий я не питал: как только Лиссал поймет, что ее судороги – на самом деле родовые схватки, она первым делом заставит когонибудь убить меня. Она не могла рисковать тем, что я, оставаясь в живых, уничтожу ребенка Мортреда. Поэтому мне нужно было позаботиться о том, чтобы она ни с кем не могла заговорить и наложить на этого человека заклятие.
Передо мной встала проблема: я никоим образом не мог помешать Тризис присутствовать в комнате. Мне предстояло все время опасаться, чтобы скромная пожилая целительница неожиданно не всадила мне в спину свой хирургический нож.
«Будь ты проклят, Мортред, – подумал я. – В одном ты был прав: ты оставил наследие, которое долго будет нас преследовать».
В комнату вошла Блейз в сопровождении и Дека, и Тризис – все они несли какието узлы.
– Что это такое? – раздраженно спросила Лиссал. – Керен, у меня ужасные боли. Думаю, я чтото съела…
– Если ты пройдешь в свою спальню, сирвластительница, я осмотрю тебя.
Лиссал, все еще ничего не подозревая, выполнила просьбу Блейз. Когда она легла на кровать, осматривать ее принялась Тризис. Целительница взглянула на Блейз и кивнула:
– Ребенок уже в пути.
– Я ее не хочу, – капризно протянула Лиссал. – Мой врач – ты, Керен. Осматривай меня ты.
Блейз склонила голову и успокаивающе пробормотала:
– Конечно, сирвластительница, но я не сомневаюсь, что Тризис права: твой младенец скоро родится.
Лиссал затрясла головой:
– Нет, такого не может быть! Слишком рано…
– Иногда младенцы придерживаются другого мнения, – сказала ей Тризис.
– Но я не готова! Мне еще нужно сделать… – Она села на постели.
– Прости. – Блейз с твердостью уложила ее обратно. – Тебе нужно лежать.
– Тогда позовите двоих стражников: мне нужно отдать распоряжения. Есть вещи, которые необходимо сделать…
– Позже, – ответила Блейз. – Сначала дай мне тебя осмотреть.
Я стоял в дверях, и мне не нужно было обладать безупречным зрением, чтобы заметить, какой взгляд бросила на меня Лиссал. Я посмотрел ей в глаза.
– Я не желаю, чтобы он оказался рядом с моим ребенком, – указывая на меня пальцем, бросила Лиссал. – Вы меня слышите? Он хочет убить младенца! Он хочет убить наследника престола Брета!
Блейз взглянула на меня и пожала плечами:
– Думаю, тебе лучше выйти.
Я отправился в приемную; там Дек распаковывал узлы, которые они принесли с собой. На полу валялись два меча и какаято одежда. Дек покраснел, увидев меня.
– Я так рад, что ты не погиб, – сказал он, дернул за воротник своего платья и покраснел еще сильнее. – Мы уж думали, что ты откинул копыта.
– Я… что?
– Ну, скапустился… помер. Келвин был жуть как обеспокоен.
– Аа… Он, наверное, винил себя. – Я вздохнул. На всех нас, включая меня, лежала тяжелая вина. Прошло столько времени, а я так и не сумел спасти Флейм… Я прогнал эту мысль и попытался приободрить мальчишку: – Хочешь, Дек, мы с тобой заключим сделку: я не стану обсуждать твои наряды, если ты не будешь привлекать внимание к тому, что ты уже выше меня ростом. Как же ты вырос! Он расплылся в улыбке: