Я сразу поехал в бордель и снял трёх шлюх, после чего повёз их домой и накормил тем самым мясом, а наутро отправился к Кабану.
К этому времени о зверском убийстве в квартире в центре Москвы, знало уже полстраны. И все выдвигали абсолютно разные теории, начиная от банальной мести, как, собственно, оно и было, заканчивая мистическими теориями о демонах и каком-то оккультном обряде.
А полиция убийцу так и не нашла, так что, капитан, поздравляю, вы только что раскрыли то дело. Быть может теперь вас повысят или даже в Москву переведут.
Только тогда Кабан понял мой потенциал. Он уже не боялся меня и не видел во мне конкурента. Я был машиной для убийств и верным слугой в одном лице, в точности тем же, кем был в Чечне в девяносто пятом.
Кабан фактически стал главным в Москве, у него не было конкурентов, потому что все знали, что, если пойти против него, то за ними начнёт охоту Зверь, а когда он поймает свою жертву, то она будет умирать очень долго и мучительно.
Кроме того, я выбивал их любого самую ценную информацию. Например однажды ко мне привезли мужика, его и утюгом пытали, и пальником, и били, и палец отрезали, и несколько зубов выдернули, но он ничего говорил, я его за два часа раскусил. Сначала скальпелем его пытал, головой о кирпич бил- ничего не действовало, а потом догадался- штаны с него снял и вылил ему кипяток между ног. После это он мне всё рассказал.
А вообще на Кабана было очень хорошо работать. Он после того убийства начал справедливо ко мне относиться. Два-три раза в неделю ко мне привозили жертв и говорили, что от них нужно и что с ними надо сделать- кого-то казнить, кого-то допросить, кого-то изуродовать, я всё выполнял на все сто процентов, только у меня было одно условие- трупы я оставляю себе. Кабан был не против, он вообще не желал знать ничего про мою личную жизнь, а я делал с телами или с умирающими всё, что хотел, а после мог спокойно их съесть, поэтому человечина у меня была каждый день.
В конце концов мой авторитет среди бандитов очень сильно подпрыгнул. Фактически я был вторым человеком в Москве после Кабана. Он сам незримо управлял почти всей жизнью города, не раз встречался с депутатами, политиками, бизнесменами и известными журналистами. Меня на их «дружеские» встречи никогда не звали, поэтому о чём они там говорили, я не знаю, но мне это начинало надоедать. У меня было много денег, я был главным помощником великого человека, но меня даже из бригады Кабана не все знали. А я хотел славы, поэтому решил заработать ещё больше денег и параллельно заниматься бизнесом. Но денег не хватало, поэтому я попросил Кабана дать мне возможность поучаствовать в каком-нибудь крупном ограблении, которые он постоянно проворачивал. Он сначала долго отказывался, говорил, что опыта у меня мало, но потом согласился взять меня на дело, которое он планировал провести ещё до того, как в тюрьму попал. Ему наводчик один сообщил, что у одного известного олигарха дома целый склад драгоценностей, золотых слитков и произведений искусства.
Вот из-за этого ограбления наши отношения с Кабаном резко и ухудшились.
На мне было практически всё: я помогал Кабану разработать план, я выбирал подходящее оружие, я допрашивал двух похищенный охранников, которые знали, как легче всего ночью проникнуть в дом. Я мог один провернуть это ограбление…
Когда мы пришли в дом, то обнаружили там просто нечеловеческие сокровища, у этого урода денег было больше, чем в государственной казне, тогда я решил забрать то, что причитается мне по праву, то есть половину всего, что мы нашли. На эти деньги я хотел создать свой преступный синдикат, вернее сеть борделей по всей стране, в которых не будет никаких ограничений. Однако Кабан сказал, что больше четырёх процентов не даст, тогда я сильно вспылил, уехал и не разговаривал с ним несколько дней, после чего предложил организовать сходку московских авторитетов, чтобы те рассудили нас.
У меня же сначала был совершенно другой план. Я хотел убить их всех, забрать все деньги и свалить в какую-нибудь отсталую африканскую или арабскую страну, где шла какая-нибудь гражданская война, практиковалось рабство, а человек с большими деньгами мог делать всё, что угодно.
Но всё сложилось совершенно по-другому.
Не знаю, почему, но я решил не убивать Кабана и не брать его денег. Мне хотелось, чтобы он всю жизнь жил, чтобы каждый день думал о том, что я могу прийти за ним, в его дом и сделать с ним то же, что я делал со своими пленниками.