Всадник опустил руку и, перебросив в неё копьё, поднял забрало хундсгугеля. Прислушался, осмотрел близлежащие заросли, затем повернулся к своим и что-то сказал. Четверо развернули коней и ускакали назад. Ещё восемь застыли посреди поля огромным черным ежом. Наконечники копий тускло светились в закатной мгле. Воины ждали.
В своё время Кручина вдоволь насмотрелся на разномастные воинства и теперь же мог с уверенностью сказать, что эти люди определённо были профессионалами. Всё было заметно по их движениям, взаимодействию, выдержке. По знакам, которые раздавал предводитель. Иметь таких за спиной ему не очень-то и хотелось.
Он закусил губу, силясь вспомнить, где же с ними встречался, но память его подводила. На всадниках не было ни единого знака. И это наводило на мысли. Что же понадобилось отряду солдат от лесного разбойника? Пусть и жестокого, но всё же, по сути своей, весьма заурядного. Эта история всё больше и больше попахивала и Кручина начал думать, что вытащив Бруду из харчевни, навлек себе на голову больше проблем, чем сумел бы решить. Намного больше.
Солнце садилось, всадники ждали. Их капитан - так Кручина его окрестил - вернул забрало на место и лишь изредка поворачивал голову, всматриваясь в лесной массив. Ночь подбиралась всё ближе, выползала из-под раскидистых елей. Туман поднялся до самых стремян. Ветер едва шевелил макушки деревьев. Над поляной стояла гробовая тишина.
У Кручина затекала спина. Как он ни старался, разогнать кровь не получалось. Любое неосторожное движение могло выдать его и уж тогда... А что тогда? Кого они ждут? Что это, засада? Кто ж так засады устраивает. Если им нужен Бруда, то наверное стоило бы его поискать. Сползти с коней и, для начала, пройтись по окрестным кустам. Авось чего и нашли бы.
Но Бруда ли? За ним ведь в харчевню вломились лишь двое, а здесь же целый отряд, да ещё и при полном облачении. Что-то не сходится. Или может быть это облава? Но тогда кто эти такие? Облавы, рейды и прочие инспекции обычно устраивают дружины князей. Порой ополчение, когда их совсем допекут. Иногда даже наёмники, когда обычной войны на них не хватает. Но этих... Этих скорее пошлют потрошить авангард вражьего войска, чем в лес. О чем же ты, Бруда, забыл рассказать?
И словно в ответ сразу на все его вопросы из леса вывалила вооруженная толпа. Округа мгновенно огласилась топотом ног и лязгом вырываемых из ножен мечей. Палицы и топоры взмыли над головами, гневные вопли пронзили осеннюю ночь. Их было не менее двух дюжин. Обуреваемые жаждой крови головорезы Могильного леса рвались вперёд. Без единого слова всадники сорвались им на встречу.
Их разделяло пол сотни саженей и не было времени строить порядок, но они справились. Клин разрубил толпу надвое, подмяв под себя шестерых. Хруст костей перемешался с криками боли. Ряженная в тряпки кровавая масса полетела из-под копыт прямиком в бездну. Копья вонзались в лица и животы, выпуская наружу черные души, протыкали сердца, ломались и вязли в кишках, но на смену им шли мечи и кинжалы.
У самого леса клин развернулся, не потеряв ни единого всадника. Растянулся и стеной повалил назад. Капитан, потерявший копьё, выхватил меч и свесился в седле. Замах был сильнейшим, удар точным. Первый попавшийся гад расстался с рукой и макушкой. Шапка слетела, расплескав содержимое черепной коробки. Палица, которую тот сжимал, ударила ему в зубы, фонтан из культи засверкал в свете взошедшей луны. Рядом упал ещё один разрубленный надвое, за ним покатились ещё. Лошади ржали, бандиты бранили друг друга, кто-то истошно орал. Всадники неслись сквозь толпу ударами сея лишь смерть.
Просвистела стрела, за нею ещё одна. Один из конных упал пораженный в прорезь забрала и скрылся в тумане. Конь потащил его по полю, грохоча по ухабам кирасой. Второй слетел наземь; его конь получил в круп арбалетным болтом. Удар был страшен: шлем на лбу вмялся, бармица почернела от крови, но воин поднялся, хватая кинжал. Он не успел его вытащить, бандиты налетели, как крысы, набросились и изрубили его, не дав ни малейшего шанса. Ещё двое качнулись в сёдлах, но усидели, ломая клинками застрявшие стрелы.
Кручина смотрел на всё сквозь ветви кустарника с единственной мыслью: когда же это закончится. В его представлении во всей этой бойне, как и во многих других, не было ничего героического. А эта стычка на бойню походила всё больше и больше.