Так и шли годки. Жил я себе, не высовывался, и никто здесь претензий ко мне не имел, пока вот... Пока не появился на пороге Кривой Веслав. Был такой тут, сидел головой в Рожнове лет двадцать назад. Почему Кривой? Да потому что кривой, в самом прямом смысле. Нога у него одна короче другой была. Как он носился по стенам, так прямо умора была. Но речь не о том. Был у него сын. Видный такой молодец, статный, всё не в папашу. Жил-поживал, добро проживал, потому как охоч был до всякого, да как-то раз потерялся. Пропал и ни слуху, ни духу. Ушел вечером спать и как в воду канул. Куда делся, никто тогда и не понял. Искали всем миром, город перевернули, на уши поставили, а сынка-то всё нет. И, наконец, дошло до того, что поседевший от горя папаша явился ко мне. Не стану уж лгать, что обещал гору золота, скорее уж ноги вырвать грозился, коли не помогу. Видите ли он долго глаза на промысел мой закрывал и дескать пришла пора за это платить. Хотел он, чтоб нашел я щенка его, и лучше б живого. А ещё лучше коль невредимого. Я тогда все понять не мог, думал ли он что тот невредим, потому как бессмертие, это у них семейное, али думал, что в случае его кончины, мне бы пристало его оживить. Не знаю. Да только выбора он мне не оставил.
Собственно говоря, не задолго до этого я освоил изготовление путеводных камней. Скажу вам, было это ой как не просто и драл я за них по полной, но они того стоили. Каждого грошика, каждой полушки. Знаете ли, что се за камни такие? Нет? Ну так я расскажу, в двух словах. Путеводный камень - это камень... Тихо-тихо, кончай шутить, пока я тебе снова в лоб не заехал! Так вот, это камень, который стороны света указывает. Бросаешь его на землю и он завсегда меченым краем на север покажет. Вот и все дела. Тебе может и бесполезно, хотя лесник из тебя, как свирель из лопаты, а вот тем, кто в пути, такая вот штука очень даже сгодится. Да-да, знаю, что стороны и без него неплохо определяются, например зарёй на востоке, но посмотрел бы я, как ты будешь носиться ночью по лесу от лешего в ожидании этой самой зари. Да и умельцы особо не заходили, скорей торгаши, да странники всякие. Но не о том речь. Была у этих камней особенность. Помимо того, что вязались они по сторонам света, к хозяину они привязывались не в меньшей степени, и ни в чьих руках более не работали. Почему? Да чтоб у меня покупали, а не друг у друга. Но ежели подход знать, то в отсутствии хозяина, указывали не только на север, но и как раз на него. Смекаешь теперь, зачем Кривой заявился ко мне?
Нужно было что-то делать, ну я и сделал. Сынишка его одно время любил по лесам со сворой своей шастать да развалины всякие выискивать. Тогда тут потише было и никто особо не лютовал, к тому же свора его тоже не безобидна была. Потом он это занятие бросил, но камушек, который я ему продал, так остался лежать до тех пор, пока беспокойный папаша не прознал от кого-то о свойствах его. Тут и пошло-поехало. Надо было тогда узелок завязать, да смотаться по-тихому, но нет.
Сына нашли. Был он жив, хоть и не очень здоров. Папашке хватило, но мне с этого не перепало ни гроша благодарности. Этого дурня собственный друг покалечил за то, что тот невесту его обрюхатил, и собирался зарыть в погребке. Ну что за мир... Как потом с ними со всеми случилось, я не спрашивал, но то было лишь самым началом поганой истории, под названием дальнейшая жизнь.
Весть разлетелась скорее ветра и не успел я глазом моргнуть, как на пороге моём появился Посвист. И понеслось. Найди-ка того, укажи-ка на этого, а вот ещё вот этого мне подай на блюдечке, да каёмочку не забудь, а то руки вырву. Скотина был редкая. До сих пор поминаю с содроганием, хоть и прошло уже лет-то достаточно, после его кончины. Вздёрнули гада, на сосне, свои же ребятки. Вот смеху-то было. Я и тогда думал сбежать, но куда там. Выкрутили мне руки-ноги, да в бочку посадили. А там... Эх, чего я болтаю. В общем, нашлась на меня управа.
Тогда и появились Врыга и братцем. Нарисовались, будь они прокляты. Что сказать про них? Один краше другого, стервятники плешивые. Звери, в самой худшей ипостаси. Никого не щадили, за людей не считали. Никого не боялись, ни черта, ни бога, ни самой смерти. Но именно эта безграничная наглость, дурное бесстрашие и привели их к успеху. На зло всем тем, кто слёг от их рук. Но я... Я заплутал, и не ведал где же та искра, что укажет дорогу. А годы всё шли. Я слишком долго лез к краю и не заметил, как пропасть разверзлась.