А старик всё стоял, не отвечая и вообще никак не реагируя. Прошла минута, затем ещё одна. Вернулся Долговязый и сообщил, что туннель прямой, как стрела, и уходит в глубь, но на сколько он может судить, где-то впереди непременно есть выход. Вот только неизвестно куда он ведёт, потому как воздух, хоть и не застаивается, но смердит так, что лошадь повалит. И оснований считать, будто что-то изменится у него, конечно же, нет.
Все вместе немного помолчали.
- Это тебе не факел, дурья башка, - наконец встрепенулся старик, - а колдовской амулет невиданной силы. Венец самого Светозара. - Прбормотал он, будто бы укоряя юнца, которого вроде и поучать-то пора перестать, но и на произвол судьбы просто так не оставишь - дурной же.
- Вот и отлично! - Встрепенулся Кручина. - Пусть он нам путь и укажет, а то если я снова свалюсь, то пеняй на себя. К тому же лучше уж видеть, что впереди, не то останемся, как вот этот подгнивший.
Он нашарил во тьме проломленный череп и бросил на место.
- Вряд ли он умер от старости.
- Скажи, кто в нашем мире вообще способен умереть от старости? - Фыркнул старик. Эта игра его забавляла.
- Слушай, ты сам нас сюда потащил. Заставил забраться в эту дыру, а теперь отбрыкиваешься, словно я тебе клеймом тыкаю. Не дело, колдун!
Поразмыслив, колдун решил, что тот прав. Он уцепился за край торчащей доски и одним, не по годам мощным рывком выдрал её из стены. Затем проделал тоже самое ещё раз. Когда две длинных, хоть и трухлявых, палки оказались в его руках, он вопрошающе уставился на Кручину. Тот уже понял куда идёт дело.
- Давай их сюда.
- А не жирно ли тебе будет? - Заартачился он, скрестив руки на груди. - На самом же рубаха, вот её и мотай.
- Шерсть, знаешь ли, пахнет не очень приятно, так что снимай. - Уперся старик.
- Да черт с тобой! - Рыкнул Кручина, стащил с ног сапоги, смотал портянки и бросил в колдуна. - На, подавись!
- Не понимаю, чего ты ругаешься? - Удивился тот. - Просишь света, так будет тебе. Всё же по-честному.
- Твоя честность обернётся мне волдырями на пятках. - Сказал Кручина, но в ту же секунду заметил топор в руке Долговязого и посмурнел. Спорить ему расхотелось.
Колдун намотал портянки на доски и воткнул импровизированные факелы в землю. Поджигать их ему было не чем, но Кручина решил, что старик справится и огниво, затерявшееся где-то в дорожном мешке, не предложил. И оказался прав - старик справился, да так, что из глаз полились слёзы.
Колдун набрал в руки земли вперемешку с гнилою листвой и обмазал ей тряпки, затем накрыл всё это ладонями и начал что-то шептать. Тихо и неразборчиво он набирал бессвязную дурь. Слова сливались в сплошной поток глухих и шипящих звуков, образуя едва ли что-то похожее на человеческую речь. Это был голос мертвецкой утробы, как раз под стать здешней дыре.
Сначала запахло палёным. Постепенно запах становился сильнее, пока не защипало в носу. Потом полыхнуло и между пальцев у деда повалил густой серый дым. Туннель вокруг сразу заполнился им до отказа, не спасала даже дыра в потолке. Кручина присел и закрыл нос руками. Долговязый предпочел убраться подальше.
- Держи. - Бросил старик ему факел, когда смрад немного развеялся, а тряпьё запылало ярким огнём.
Кручина поймал, на глаз оценил мастерство и решил, что надолго этой затеи не хватит. Тряпки без масла не догорят и до края первой версты, а идти - он не сомневался - придётся долго.
Это был не просто подземный ход или туннель в никуда, это была шахта. Или что-то на неё очень похожее. Остатки рухнувших крепей и деревянных перекрытий, торчали из осыпающихся стен, свисали с потолка, засыпав трухой утоптанный пол. Её ширина и несомненная глубина наводили на мысли и внушали вполне обоснованные опасения. Как всё это до сих пор не обвалилось, было совершенно непонятно. Кручине стало страшно. Клаустрофобия, никогда прежде его не донимавшая, внезапно желехной хваткой вцепилась во внутренности.
Старик повёл его вперёд, осторожно перешагивая через трухлявые брёвна и выступающие останки проржавевшего инструмента, вросшего в комья окаменевшего грунта, со всех сторон обложенного бледным мхом. Но чем дальше они уходили, тем суше было вокруг. Постепенно пропали мокрицы, черви и прочая дрянь. Исчезли грибы. Бесцветная поросль какой-то травы поредела и вскоре исчезла сосем. Стены вокруг сделались твёрдыми и не сыпались даже при сильном ударе. Кручина проверил, врезав в нарост кулаком, но всё, чего он добился, это облачко пыли, взметнувшееся вслед сбитым костяшкам.