Шагов через триста к ним присоединился Долговязый. Топор он всё так же держал наготове. И, как и прежде, Кручина сразу почуял, что не к добру это.
Так они и шли, стараясь не шуметь и очень внимательно смотреть под ноги. Вокруг стояла абсолютная, граничащая со звоном в ушах, тишина. Порой появлялись и исчезали за спинами боковые проходы и ответвления, дыры в стенах и провалы в полу, утопавшие в черной бессмысленной бездне, но старик уверенно вел их всё прямо и прямо. А потом шахта свернула и путь их упёрся в густо обмазанную известью кирпичную стену. Вот только она, как и крышка у входа в туннель, была грубейшим образом проломлена.
***
- Слушай колдун, ты же ходил здесь раньше? - Спросил Кручина, внимательно изучая покрытые пылью обломки камней.
- Нет. - Ответил старик, присев рядом с ним и подцепив горсть битого щебня.
Такой ответ Кручину совсем не устроил.
- Так откуда ты знаешь, - начал он тихо, - что здесь можно пройти? Ты же ведёшь нас чёрт знает куда и вот эти вот дыры мне очень не нравятся. Не опасно ли здесь?
Он сунул старику под нос кусок кирпича, на котором виднелись глубокие, со сколотыми краями царапины. Затем поднялся и обнажил меч.
- Я многое знаю, о большем догадываюсь, а предполагаю такое, что тебе и не снилось. - Дед высыпал щебень и передал факел Долговязому. - Пройти здесь можно, иначе бы я вас тут не повёл. Сим ходом пользовались во время осад не раз и не два, правда было это лет триста назад, но всё же. А те, кому ведомо, пользуются им и по сей день. Приносят, уносят. И поверь мне, вот с ними лучше не встречаться, а это, - он оттолкнул кирпич, - так, отголоски.
- Что-то я тут следов не вижу. Только пыль вековая. - Прошептал Кручина, ткнув сапогом трухлявую балку.
- Так кого ты боишься?
За стеной показался сложенный из сырца коридор. Внутри было тесно и холодно, а вонь, притерпевшаяся в процессе путешествия, нахлынула с новой, убийственной силой. Кручина завязал бы лицо, если б знал, что это поможет, но нет. К тому же вонь - это всего лишь вонь. И даже врачи, поголовно твердящие о черных поветриях, не убедили его в обратном. Слишком близко он видел завшивевших, покрытых язвами и изглоданных гангреной солдат, брошенных на обочину мирной жизни, для которых вонь была только лишь следствием ран и годами немытого тела, чтобы верить в миазмы начитавшихся сумасбродов. А вот тошнило от этой вони по-настоящему.
- Да что здесь такое. - Пробормотал он, осматривая стены вокруг, да сводчатый потолок, с которого торчали ржавые крюки давно сгинувших лампад.
- Скоро увидишь. - Вздохнул старик, и Кручине показалось что того передёрнуло. Но он тут же взял себя в руки и повел их дальше, сквозь хитросплетение переходов и лестниц, во множестве появившихся с обоих сторон, едва они отошли от пролома. Повел, будто и впрямь зная куда идти. А они с Долговязым двигались следом, по-прежнему стараясь не топать и держа оружие наготове. Катакомбы приняли их весьма равнодушно.
То, что это огромный могильник, стало понятно, когда колдун споткнулся о сваленную на ступеньках груду костей. Он полетел бы вниз головой, если бы Долговязый не прихватил его за воротник. Громко ругаясь старик пнул чей-то хребет и пропустил Кручину вперёд. Тот опустил факел пониже и начал свой путь средь смешавшихся в кашу останков десятков и сотен безвестных предтечей современного населения. Когда и зачем все они расстались с местами своего упокоения и оказались выброшенными в бесконечные коридоры, может и стало бы загадкой, но развороченные саркофаги за сорванными с петель дверьми, единодушно намекали, что все эти бедолаги подверглись банальному грабежу. Причем очень и очень давно. К великому облегчению оказалось, что во всем этом бардаке нет и не было никакой мистики.
Сколотые, осыпавшиеся образа святых, лишенные какой бы то ни было инкрустации, сломанные рамы и начисто выскобленные от позолоты иконные доски, сорванные, измятые каблуками латунные оклады без единого камня - всё это было лишь частью царящего вокруг беспорядка. Само место разворовали и забыли, и теперь лишь звенящая пустотой тишина обитала здесь, напоминая пришедшим, что и их удел лучшим не будет. Так они и шли, не встречая на пути никого. Только мёртвая тишина, нехотя расступавшаяся пред ними, чтобы мгновение спустя вновь сомкнуться за спинами в непроницаемый монолит.
Несмотря на то, что лабиринт казался безграничным и абсолютно запутанным, прекратился он быстро. Старик остановился у каменной двери, среди немногих таких же, что не поддались ни ключу, ни кузнечному молоту. Не было в ней ничего знакового или хоть сколько-нибудь выдающегося, но дальше он не пошел. Положил руку на створки и сразу отпрянул, будто они были добела раскалены.