- Боюсь такое не забывается. - Проворчал Кручина.
- Ещё как забывается! Вот за этой стеной, - старик указал на закрытую дверь, - гниют сильнейшие из людских колдунов, заклятые рукой самого Короля! Понимаете? Вечного Короля! Ужель он не был наместником бога средь смертных? И разве деянья его не священны?! Так что же никто боле не сторожит врагов его? С какой стати их ввергли в забвение? Вот там находятся те, кто чуть не бросил ваш мир в кровавую вакханалию, а вы наплевали на них. Посмотри, нет больше икон и свечей... Даже твари их сторожившие, и те разбежались. Так кого будет судить ваш бог в первую очередь? Тех, кто открыто пошел против него, или же тех, кто отвернулся из глупости или корысти?
- Для меня, - Кручина выдержал взгляд не моргнув, - нет больше бога. И нечего мне тут на совесть давить.
- Вот об этом-то я и говорю.
Старик махнул на него рукой и шагнул за круг света.
- А падальщиков не бойтесь. Если они сюда и возвращаются, то только по старой памяти. Нас трое и мы сильны. Они чувствуют это, иначе б давно уж сбежались. Как думаете тут раньше людей хоронили? Молитвами прикрываясь? Вооружали толпу и вперёд! Так что идём.
Следы вели к выходу. Старик не обращал на них внимания и шел своим путём, но стоило отпечаткам скрыться из виду, как они тут же появлялись за поворотом. Видимо тот, кто прошел здесь, знал или чувствовал путь ничуть не хуже. Пару раз они натыкались на сравнительно свежие останки, но ничего страшного или хоть сколько-нибудь примечательного не происходило. Никто их не поджидал, никто не преследовал. Катакомбы казались заброшенными, но, не смотря на молчаливую скромность пустых коридоров, Кручина не мог отделаться от мыслей о том, что же ещё могло таиться за сохранившими прочность дверьми. Почему в этой грязной вонючей дыре хранится такое... Почему оно всё ещё живо. В его представлении подобная мерзость противоречила законам природы едва ли не больше, чем десяток летающих змеев-оборотней в обнимку со всеми трупоедами от Острожьих гор и до ржавых валов на Стальном берегу. Чёрт бы всех их побрал. И поскорее.
Когда наконец добрались, колдун куда-то смотался. "В разведку", как он заявил, исчезая во тьме. Но Кручина был этому рад. Его пятки стёрлись по самую задницу, а вонь настолько приелась, что стала почти родной. Он даже не был уверен, что хочет с нею расстаться, поскольку знал, что такая ядрёность разгонит всех без исключения комаров, стоит только отсюда выбраться.
Путь их закончился не очередными дверьми, а уже становившимся традиционным проломом в стене. Обыкновенная дыра, прорубленная в каменной толще за кладкой сырца, напротив которой какой-то святой строго смотрел в пустоту сохранившимся глазом. На ризе его были звёзды, а ещё он имел три руки, в двух из которых сжимал неестественно тонкое древко копья, а третьей куда-то указывал. Куда и зачем оставалось загадкой. Кручина кивнул ему, уселся поудобнее и вновь начал разглядывать меч, пытаясь определить на глаз если не методы ковки, то хотя бы способ заточки. Выходило не очень.
- Оставь ты его в покое. - Хмыкнул Долговязый. Он не улыбнулся, нет, но что-то в его голосе подсказало, что такой интерес ему близок. - Дыру протрёшь.
- Перестань, - отмахнулся Кручина. - Я всего лишь стараюсь привыкнуть к оружию.
- Ты им восхищаешься.
- И что в этом плохого? - Искренне удивился Кручина. - Ты ж сам с топором не расстаешься.
- Я не расстаюсь с ним не потому, что он для меня что-то значит. Сталь - это всего лишь сталь. И делать из неё культ так же постыдно, как молиться картинкам.
Он бросил взгляд на образ святого. Тот по-прежнему хмурился, заранее осуждая все попытки перед ним оправдаться.
- Тогда почему?
Долговязый задумался и в какой-то момент на его вечно угрюмом лице отразилась мрачная, граничащая с фанатизмом решимость. А может то были лишь тени, залегшие вокруг его глаз, да в рубцах на обветренной коже.
- Потому что где бы я ни был, время придёт. И тогда я должен буду его воротить.
Медленно, но неотвратимо факелы начали гаснуть.
***
Когда огонь исчез и катакомбы погрузились во тьму, стены вдруг ожили. Со всех сторон поползли шорохи и стуки, будто кто-то торопливо перебирал ножками. Из самых глубин прилетело эхо пронзительных воплей. Пол задрожал и камушки принялись отбивать безумный, ломаный ритм. С каждой секундой гул нарастал.
- К чёрту! - Прошептал Кручина. - Я не собираюсь сидеть здесь и ждать пока всякая дрянь к нам подкрадывается. Старый хрыч может подавиться своей осторожность.
Он встал и, хватаясь рукой за стену, нащупал границу пробоины.