- Решили, что промедление смерти подобно. Ты-то нас бросил.
- Не бросил, а отправился разузнать путь ради вашей же безопасности. - В словах старика прозвучал упрёк.
- Точно, ты-то отправился. А нас бросил. - Отмахнулся Кручина. - А когда ты смотался, тряпки погасли.
- И что? В штаны наложил?
- Дурак ты старый.
- Ничего бы с вами не случилось. - Колдун вдруг посерьёзнел и добавил: - Скорее всего.
- Ты ПРЕДПОЛАГАЕШЬ? - Взорвался Кручина. - Какого чёрта ты вообще нас сюда затащил? Не было пути покороче? И на кой хрен меня-то заставил? Всё это уже сверх моего разумения!
- Заткнись. Закрой рот. И помалкивай, раз сказать тебе нечего. ТЫ попёрся со мной потому что тебе выпал шанс сделать хоть одно доброе дело за всю твою никчёмную жизнь. И бог свидетель, лучше тебе не отказываться! Потому что добро, дружок, в наше время пристало вколачивать. И поверь мне, за мной на заржавеет. А уж в твою сторону и подавно! Так что не заставляй меня причинять тебе пользу и тумаками наставлять на путь истинный. Иначе я за себя не отвечаю!
Колдун глубоко вздохнул и прошептал что-то непонятное.
- Раз вы, идиоты, бросили палки, придётся воспользоваться тем, что есть. Но если кому расскажете, отыщу и заставлю во лжи каяться!
Зашуршала рубаха, затем вновь послышался шепот и через мгновение вспыхнул огонь. Свет его был бледен и слаб, как отраженные низкими тучами всполохи далёких пожарищ. Но были эти всполохи синими, с едва заметными язычками белого пламени, ползущего по руке старика. Кручина прищурил глаза и отступил подальше. Теперь это пламя казалась зловещим.
Когда бесконечно глубокая башня обрела очертания, стало понятно, что разыгравшееся воображение ничуть не преувеличило её масштабы. Скорее наоборот, даже самые смелые представления оказались ничтожными в сравнении с тем, что предстало глазам. Света едва хватало, чтобы открыть пару-тройку пролётов, но почерневшую мглу и выше и ниже границ вдруг разорвали тысячи ледяных вспышек, уносившихся в даль. Казалось, что стены и лестницы вдруг очутились в промёрзшей тиши северной ночи, средь звёзд. Кручина поёжился; действительно, стало прохладнее.
Долго они поднимались, очень долго. Время застыло, пролёты тянулись один за другим. Эхо шагов разносилось средь стен, то исчезая, то гудя будто колокол. Кромки ступеней висли над пустотой, ведя из ниоткуда и в никуда, и повсюду сверкали осколки стекла. Они были вплавлены в стены и пол, и сияли, отражая призрачный свет колдовского венца.
- Что это за место? - Шепнул Кручина, догнав старика.
Колдун обернулся и посмотрел на него сверху вниз.
- Хрустальная башня. Вернее то, что от неё когда-то осталось.
***
- Здесь. - Сказал старик. Пламя в его руке съёжилось и стало едва различимым. - Делайте только то, что я велю. Вопросов не задавайте, не болтайте и не выпендривайтесь. Времени мало. В городе чрезвычайное положение, стражу удвоили, ежели не утроили. На каждом углу соглядатай, все за всеми следят, но мы прорвёмся. И тогда уж будет вам шанс заработать.
- Прорвёмся... - Открыл рот Кручина и сразу почувствовал, как челюсти сводит судорога. Он сжал кулаки и прикусил губу.
- Иначе никак.
Старик вскинул руку и пламя неистово вспыхнуло. Тьма провалилась в самую глубь, осколки стекла возгорелись до боли в глазах. Кручина посмотрел вверх, в надежде понять куда же они забрели, но там были балки, подпорки, да косяки, на которых томилась куча битого камня, слежавшегося в неподъемную глыбу. Прямо под ней обвалилась и лестница.
Старик толкнул рукой стену, погасил амулет и исчез в образовавшемся проёме. Кручина стряхнул с края кусок камня, прислушался и шагнул следом, шепнув Долговязому что-то о мерзком предчувствии.
На этот раз переход был коротким и выйдя с другой стороны, они оказались в подвале. Было темно, и хотя в дальнем углу чадил еле живой каганец, тени расползались настолько густые, что в них, будто в омутах, можно было топить чертей. Обстановка напоминала мрачную заводь, со дна которой торчали коряги опорных столбов. Кругом лежали тюки, набитые плесневелой мукой, вокруг которых возились тощие крысы. Их глазки сверкали, будто искорки адских костров. Пахло прогнившей капустой и застарелым дерьмом. Старик вернул стену на место и повёл их к свету.
Подвал был большим но, судя по слоям паутины и струпьям грязи на стенах, использовался редко. Здесь правили крысы и огонёк, вскрывший их царство глазам, казался чуждым и инородным, как гвоздь, вбитый в центр столетнего гобелена.
- Надевайте.
На вставленных в стену крючках висело тряпьё. Дерьма на нём было поменьше, но не на столько, чтобы принять его за одежду. Кручина стащил покрывало и потряс в руке. Посыпались жирные вши.