- И чем вы так хворы, что потащились наружу, нарушив прямой запрет на передвижения в ночное время?
- Так рассвело же. - Старик прикрыл лицо руками и посмотрел вверх. Звёзды погасли, небо затянула тяжёлая, саднящая изморосью дымка, в которой, как мухи в похлёбке, плавали одинокие точки ворон. Невозможно было понять с какой стороны всходит солнце и всходит ли оно вообще. Быть может кто-то просто накидал в небо грязи и размазал ночь, сделав её похожей на гнилую трясину.
- Рассветёт тогда, когда я скажу. - Солдат был спокоен, но тон его подсказывал, что терпение подходит к концу. - Ещё раз заговоришь не по теме, лишишься башки.
Он отступил и поудобнее перехватил древко. Двое его сослуживцев проделали тоже самое. Где-то поблизости скрипнула тетива.
Вместо ответа колдун медленно поднял руки и снял с головы капюшон. Результат последовал незамедлительно.
- О, господи! Какого же...? Что с тобой, дед?
- Оспа, сынки. Самая, что ни на есть, настоящая.
Солдаты опустили оружие и отступили на шаг, но никто из них не стремился убраться подальше. Похоже, работу свою они ставили выше, чем жизни.
- С этими тоже самое?
- Не совсем. С ними что-то... что-то другое. Я бы сказал, что это проказа, но уж больно она скора и болезненна.
- И вы, трое насквозь больных и заразных мешка с паразитами, топчетесь здесь, среди здорового населения? - Солдат отступил ещё на шаг, очевидно решая, как же ему дальше быть.
- Я должен показать их лекарям, иначе от здорового населения, кх-кх... Останутся только воспоминания. Эпидемия, друг мой, дело серьёзное. И что бы ты ни сделал, она уже началась. Там, позади, в бывшем Афеевском храме, целая свора брошенных всеми калек умирает в мучениях. И вы от них забором не отгородитесь. Если вернёшь нас назад, то через годик сам сядешь в такую телегу, но поедешь сразу на кладбище. А теперь будь любезен, отойди с дороги.
Но солдат не двинулся с места. Кручина начал подозревать, что драка, от которой старик пытался предостеречь, всё же завяжется, но тут случилось кое что неожиданное.
- Эй! ЭЙ! - Крик прокатился такой, что мухомор аж подпрыгнул на козлах. Все, как один, повернулись. На встречу, что было мочи нёсся вооруженный палкой мальчишка в безразмерной стёганке и сапогах, болтавшихся на его ножках, как два глубоких ведра.
- Чего орёшь? - Осведомился главный, всё ещё не спуская глаз с колдуна.
Едва справляясь с одышкой, малец нечленораздельно заголосил что-то о приказах и незамедлительном выступлении куда-то, чёрт знает куда.
- А ну-ка успокойся и повтори. На этот раз нормально.
Малец глубоко вдохнул, выпрямился и заявил:
- Вас срочно требуют назад, к площади. Всех. Срочно! У соседей я побывал, и в Застенках тоже. Остался только ваш отряд, да ещё дюжина с того краю Пожарища, но их велено там и оставить, а то...
- В чем дело?
- Нашли его, гада! Нашли! Врыгу, окаянного!
Не успел он договорить, как из за угла выскочили двое с самострелами, сзади появился здоровяк с двумя топорами, а из дома напротив вывалил пяток обвешанных оружием витязей с не самым приятным выражением лиц.
- Так, парни! Ведите коней и все к площади. Напрямик, через сады. Быстро! А ты, - Солдат бросил взгляд на гонца, - проводи-ка наших хворых друзей к братьям святого Мекаты. Да смотри близко не подходи, а то и сам там останешься. Как доберётесь, сразу ко мне, ответ держать. Всё, двинули!
Из-за угла, откуда выскочили арбалетчики, уже тянули коней. Гремя кольчугами, солдаты прыгали в сёдла и один за другим исчезали в дымке тумана. Когда скрылся последний, над улицей повисла тяжёлая тишина.
- Ну што, шопроводитель, подвешти тебя, аль шам пойдёшь, а? - Фыркнул мухомор и постучал плетью о борт. - Только шмотри, шарашные мы.
Малец оценил его взглядом и с отвращением оскалился. Кручина, наблюдавший из-под мешка на голове, был с ним согласен.
- Сам пойду. Дорогу знаю. Сначала я, а вы за мной. Двинули!
И он резво помчался вперёд, колотя каблуками многострадальную мостовую.
- Ишь, прыткий какой! - Промямлил мухомор. - Хоть бы вожжи мне подал.
- Сам доставай. - Осадил его колдун. - Да побыстрее. И так времени много потратили.
Мухомор начал ныть, но вожжи достал и, бросив плеть, заехал ими кобыле по крупу.
- Ноо, давай! Кляча ты штарая! - Затем сбавил голос и наклонился поближе к колдуну. - Куды путь-то дершим?
- Правь давай. И помалкивай.
***
Не смотря на то, что уже рассвело, улицы были пусты. Даже собаки, рычащие по началу из-за углов, куда-то исчезли. Не слышно было ни брани, ни криков, ни громких торгашеских сплетен, ни воплей позорников, прибитых к столбам. Не слышно было ничего. Даже в усмерть упившийся грузчик сопел в канаве так тихо, что его можно было принять за покойника.