- Не твоего ума дело.
- А, чёрт с вами! - Махнул Кручина рукой и развернулся на пятках.
Долговязый уже уходил. Мужик, обвешанный связками чеснока так густо, что над кучей смердящих головок торчала лишь лысина, хотел было что-то сказать, но солдат ему воспрепятствовал.
- Вот и проваливайте! И чудо своё заберите! Доходяги паршивые.
Чудо, ряженное в огромную шерстяную рубаху и дырявые лапти, поковыляло следом. Мужик с чесноком наконец-то дождался возможности спросить и спросил, на что тут же был облаян. Брань понеслась над притихшей толпой, словно гром над полями. А через пару мгновений кричать принялись все.
- Не везёт вам сегодня, трудяги. - Хихикнул старик.
В снятой с Добрыни рубахе выглядел он презабавно, но тем не менее сам продолжал насмехаться словно уличный шут. Видать расстроился из-за того, что Долговязый обрубил ему бороду, оставив только клочки на впалых щеках, и для пущей неузнаваемости измазал рожу землёй. Держать его пришлось крепко, но это сработало. Никто бы теперь не признал в оборванце страшного крутоварского колдуна.
- Ты бы не привлекал к себе внимания. А то пропадут наши старания даром.
- Пропадут их старания... - Передразнил старик и нервно хихикнул.
- Ну смотри. - Покачал головой Кручина. - Мы тебя оберегать не станем.
- А кто тогда вам дорогу покажет? - Осклабился колдун.
- Твоя правда. Но знаешь, если мне придётся выбирать между твоей шкурой и моей собственной, угадай чью я выберу?
- Да тут и гадать нечего. - Продолжал хихикать старикашка, то и дело выпячивая челюсть и скребя подбородок грязными ногтями. - Такие, как ты, завсегда себя вытащат. А я? Я-то что? Старый колдун, судьбой не обласканный. Таким и помру.
Какой-то мальчишка дернул мать за подол и ткнул в старика пальцем. Тот в ответ выпучил глаза и оскалился, не очень приветливо сложив пальцы. Мальчишка надулся и запустил в него невесть как оказавшимся в руке камнем. И хоть меткости ему было не занимать, старик увернулся и тут же заверещал, размахивая руками будто от радости. Все вокруг уставились на него.
- Люди недобрые. - Крикнул он во всю глотку. - Грядёт воцарение! Извечный король наш поднимется с трона и спустит по три шкуры с каждого! Ибо нет среди вас, змей подколодных, чистых душою, и все вы лишь злобы пристанища, да с ядом сосуды. И пращуры ваши есть корни порока и отпрыски ваши есть веточки зла! И всем вам во веки в котле страшном плавится, и мне вместе с вами, за то, что бессилен вам путь указать!
Старик прыгал и скакал, собирая всё больше изумлённых взоров. Кручина шел следом, потирая ручку милой сердцу колотушки. Долговязый чуть поотстал, водя над толпою глазами.
- Если ты, дурень, попытаешься нас подставить, я забью тебя до смерти. Прямо здесь. И никто тебе не поможет.
- Подставить вас? Ха! Но вы ж ничего не сделали. Так ведь? - Прошипел в ответ старикашка. От былой весёлости вдруг и следа не осталось.
- Ты знаешь о чем я, ползучий.
- Конечно знаю! Но не гневайся, я лишь веду себя под стать образу. Так что внимай мне! Ибо аз есмь глас господа нашего, сущего везде, кроме души твоей черной! - Старик вновь заорал что есть мочи. - Нет, не уберечься тебе от наказания! И никому из вас не уберечься, изверги злобствующие. Все вы забыли мудрость его и заветы, и все вы за это поплатитесь!
- Да закрой ты свой рот, чучело! - Крикнул кто-то в ответ, но старик его не услышал. Он продолжал яростно вещать, умело изображая умалишенного. В конце концов народ вокруг поплевался, да бросил. В городах таких проповедников обитало порой слишком много.
- Ну что, всё сказал? - Рыкнул Кручина, когда старик поутих.
- Если бы, если бы... - Вздохнул он. - В тот день, когда мне нечего будет сказать, я наложу на себя руки.
- Ну так чего ж ты заткнулся?! Смотри, ещё не все разбежались. - У Кручины страсть как чесались руки и он еле держался.
- Вот как наведу на тебя порчу, да как прокляну. Будешь тогда всю жизнь меня поминать. - Сощурил колдун хитрый глаз.
- Вот как откручу тебе голову, да как брошу в реку! Будешь и ты меня помнить. Благо недолго!
- Справедливо. - усмехнулся старик, вытащив из уха какую-то дрянь и подозрительно на неё уставившись.
- Ну раз мы друг друга поняли, то будь любезен, не действуй на нервы.
- Будь любезен, будь любезен. Может и буду, когда пожрать дадите.
Кручина оглянулся и отыскал глазами Долговязого. Тот покачал головой и стал догонять. Казалось никто за ними не шел. Ворота исчезли из виду и стража растворилась во всё пребывающем людском скопище, словно вражье воинство осадившем белые стены Рожнова.
***
В харчевне было жарко, по-настоящему жарко. Почти как в бане. Положенья не улучшали ни открытая настежь дверь, ни распахнутые ставни, ни льющийся рекой, холодный - из погреба - мёд. Народу здесь было много и несмотря на то, что не перевалило и за полдень, с каждой минутой он лишь прибывал. Пылал очаг, над столами висел маслянистый дым, с трудом пробиваясь в затянутую паутиной дымницу. Мальчонка, едва достающий до вертела, крутил этот вертел с таким усердием, что подвешенная на нём туша разбрызгивала жир во все стороны. Но никого это не смущало, ведь дух расходился слишком уж чудный. Языки пламени лизали поросячьи бока, а голодный люд жадно облизывался и с каждой минутой всё громче требовал мяса. Прислужник носился, как ошпаренный, собирая заказы и пожелания, девки стряпали не покладая рук. А сам харчевник, в это утро, видимо, не ждавший подобной толпы, то и дело виновато кланялся и по первому требованию мчался на кухню, с невероятной скоростью опустошая запасы мёда и пива. Но прибыль, которую он складывал в уме, конечно же перекроет всё. Что и говорить, в это утро настроение у него было прекрасное. В отличие от всех остальных.