- Ты ведь не знал сумею ли я. Но всё равно потащил.
- Если я в чём то и был уверен, - ответил колдун, присаживаясь на лавку, - так это в том, что оставшись ты бы точно погиб.
- И что с того? - Покосился Кручина.
- Ничего. Но подыхать можешь тогда, когда дела завершим. А пока ты всецело повязан со мной.
Кручина зажмурился, потряс головой, проверяя всё ли там встало на место. Таран откатили, ворота подпёрли, но трещины в них всё же остались.
- Старый ты хрен. Считаешь, что спас мою жизнь, но на деле мной просто прикрылся.
Колдун сплёл пальцы на животе и угрюмо молчал, не взирая на обвинения.
- Я не так глуп, как ты думаешь. Кого ты на нас натравил? Чужеземных убийц? Ватагу чертей? Кто ещё за тобою явился?
- Слишком ты умный, от того и туп, будто валенок. Считаешь, что всё понимаешь, но на деле понимания твоего хватает лишь на беспочвенные обвинения и желание сваливать всё на других. Как бы там ни было, я всё-таки спас тебе жизнь. Хотя бы за это ты должен быть благодарен. И нет, сейчас нам никто не угрожает. Если я что и умею, так это следы заметать.
В ожидании гневной тирады, колдун сделал паузу, но Кручина лишь отвернулся и стал рассматривать стены.
- Друг твой жив, хоть и досталось ему. Врыга, по счастию, тоже. Уж не знаю, кто тех вояк стрелять научил, но услугу он нам оказал неоценимую. Сейчас оба в тюремной лечнице, под стражей, но думается мне, что жить им осталось не долго. Уж местные земцы не упустят возможности вздёрнуть Врыгушку пред народом.
- А Долговязого вздёрнут за компанию. Для острастки. - Буркнул Кручина.
- Верно мыслишь.
- А вот и нет. Он и до утра не дотянет. Ты ведь знаешь, старик, кто он такой. И кто такие эти солдаты.
- Предполагаю. - Старик потёр нос и сдвинул кустистые брови.
- Вот и я кое что предполагаю. А значит спасать его нужно немедленно.
Старик прищурил глаз и слегка скривил губы.
- Нет мне до него дела.
- Да неужели? Пусть так. Но как ты собираешься добраться до Врыги через забитую людом площадь, под надзором всей этой кодлы?
Колдун покачал головой и принялся равнодушно пересчитывать звёзды. В конце концов, сбившись на третьем десятке, опустил глаза и ответил:
- Никак. Его шкура меня теперь беспокоит чуть меньше твоей, которую я, кстати, уберёг не для того, что бы ты тут меня изводил! И помощь мне боле не требуется. А Врыгу я подожду за стеною, возле могилки, где он несомненно окажется, апосля, как расстанется с жизнью.
- Расстанется с жизнью? Да ты вообще видел, что там из него вылезло?
Медленно, но неуклонно Кручина терял терпение.
- Видел-видел. Но теперь уж никто боле не вылезет, можешь поверить. Будет сидеть там и ждать меня столько, сколько потребуется.
- То есть ты знал. Знал, но не сказал, что эта сволочь не просто бандит, а?
- Конечно знал. И друг твой знал. Один ты остался в неведении, хотя мог бы и сам догадаться.
- Я что, чёрт тебя подери, должен мысли читать?
- Башкою ты должен думать! - Прикрикнул колдун. - Этого он не знал, того он не ведал! Чего же тогда попёрся? Денег захотел, или как прихвостень, за своим подельничком? Жить без него не можешь? Ну что ж, кажись скоро придётся и научиться!
- Знаешь что, иди-ка ты в баню. Рожу свою гнилую отмой. А потом заберись в печь и сгори там! Избавь всех от своей скотской сущности.
Кручина показательно плюнул и зашагал к выходу. Дальнейший спор потерял всякий смысл. Старик и не думал его останавливать.
"И то хорошо". - Подумал Кручина. Хоть он и понял, что окончательно сладить с колдуном не удастся, заехать ему раз-другой по улыбчивой роже, можно было попробовать.
Но нахлынувшая было волна негодования быстро сошла, потому как путь ему преградил тот, кого он увидеть уж точно не ожидал.
- Проводи-ка его, Еремей, - бросил в спину колдун, - а потом возвращайся. Обсудим болтливость твою.
Еремей склонил голову и обречённо прикрыл глаза. Его старая красная шапка съехав на лоб, обнажила плешивый затылок. Шепелявить он не рискнул и лишь устало взмахнул рукой, предлагая Кручине пройти.
***
- Знал он. - Бубнил воевода себе под нос. - Конечно он знал.
Принесённый служкой кувшинчик с водой быстро пустел, а в животе у Кручины начинались бурления. Он вспомнил, что давненько не ел, и теперь даже сквозь боль в побитых боках ощутил зверский голод. Разговор шел вполне себе сносно и можно было потребовать завтрак, но нараставший за окнами гул намекал, что в сложившихся обстоятельствах тратить еду на возможного смертника не очень-то целесообразно. Что тут сказать, обстоятельства эти сложились отвратно.