Очередной пролом привёл его в узкий коридор, к решётчатым стенам которого кандалами был прикован мертвец. Едва доставая до тверди пальцами ног, он висел, будто чей-то трофей. Обноски на нём трепетали в клубившейся пыли, длинные патлы, сосульками свесившись с висков и затылка, колыхались на сквозняке. Задержавшись, Кручина ткнул его лезвием, пытаясь понять что с ним не так, но тот только молча висел, наблюдая за ним провалившимся глазом. А за углом обнаружился новый. А за ним ещё один, и дальше другой. Он пробирался средь тел, готовый почти ко всему, но очень стараясь на них не смотреть. Ему не хотелось думать о том, что здесь творилось.
Несколько пустых помещений, караульная без единого стражника и винтовая лестница встретили его равнодушно. Заключенные больше не попадались, открытых дверей становилось всё меньше, а ступени вели только вверх. Сжимая в кулаке нож и невероятным усилием воли отвергая врождённую предусмотрительность, Кручина нёсся вперёд, стараясь теперь не терять ни секунды. Скверные мысли крутились внутри, но отступать было некуда. Пусть это будет засада; он должен пройти сквозь неё или сдохнуть.
Одна из дверей поддалась. Он распахнул её, прижался к стене, готовясь продать свою жизнь подороже, но нападать было некому. Кручина выставил нож и, прикрываясь дверью словно щитом, заглянул внутрь. Очередной коридор растворялся во мгле, уползая в глубь этажа. Вот только не было в нём ни цепей, ни решёток, ни смрада прокисших параш. Он оттолкнул створку и вдруг ощутил пальцами что-то липкое, ледяное. Поднёся их к глазам, он растёр эту дрянь по ладони и среди бросающих красноватые отсветы факелов, что-то вдруг шевельнулось. Тускло блестящие, смазанные подошвами капли, запузырились и с тихим шипением въелись в останки ковров и панелей. Под потолком заиграл запах гари и тонкий, едва уловимый смрад разложения. Что-то было не так, что-то здесь было неправильно. Пальцы скользнули по костяной рукояти; Кручина едва не выронил нож, но вовремя взял себя в руки и, облизнув пересохшие губы, ступил через дверь.
Всё было тихо. Эхо шагов, приглушенных истлевшими тряпками, металось стен будто стая летучих мышей, сыпало сажу и угли. Факелы гасли один за другим, стоило только оставить их за спиной. Он снял один со стены, попытался раздуть, но тот обвалился, оставив в руке просмолённую палку. Кручина отбросил её, выслушал стук и, прижавшись к стене, двинулся дальше. Более он не оглядывался.
Первая дверь коридора оказалась свёрнутой на бок. За ней, его встретила тёмная лужа, несколько сломанных стрел и опустевший оконный проём, за которым виднелся повисший средь туч кусочек луны. Он поднял голову, посмотрел в потолок и обнаружил решётку. Ужас вцепился в него, стиснул горло когтями, лишая возможности двигаться. Кручина стоял и смотрел, как по облепленным кусками раствора корёженным прутьям ползут и срываются вниз, отбивая ломанный ритм, крупные капли. А на застывшем лице почти перерубленного, пригвождённого к потолку солдата, читалась немая насмешка, превратившая его в набитое ватой неуместное чучело.
Дальше всё было хуже. Бойня распространилась по этажу, оставляя кровавые реки средь островков истерзанной плоти, и белые сваи костей, торчащих сквозь кольчуги и бригантины. Солдаты сидели, лежали, висели на стойках с оружием или столах. Кое-кто ещё не преставился, но тех, кто успел, было больше. Кручина заглядывал в двери, искал хоть кого-то, кто мог рассказать что случилось - всё тщетно. Они только стонали и бормотали бессвязную дурь. А он пробирался всё дальше, надеясь успеть, не сойдя при этом с ума.
***
- Что там случилось - не твоё дело. - Сказал воевода, вернувшись к столу.
- Конечно не моё. - Усмехнулся Кручина в ответ и, последовав его примеру, уселся на стул. - Было б моим, я бы всё это место с землёю сравнял.
- Заткнулся бы ты со своими суждениями. Я, знаешь ли, такого здесь насмотрелся, что даже вот этим меня не пронять. Не надо надеяться, что тюремщики там занимались обычной работой. Не надо. И знай, всё, что там было - шло с моего разрешения.
- Вот и пришло...
Ратко посмотрел Кручине в глаза и нахмурился. Тот выдержал, но когда воевода переключил внимание на кувшин, понурил голову и уставился на руки. Запястья горели от ржавых колец.
- Надеюсь ты уже догадался, что это была не просто тюрьма.
- Тюрьма? О нет. Конечно же нет.
Воевода плеснул себе вина и залпом осушил кружку. Затем вытер рот и продолжил: