Из коридора послышался шум. В первые секунды трудно было разобрать что же там происходит, но с каждым мгновением шум нарастал, пока не превратился в сопровождаемый металлическим лязгом и звоном топот. Выхватив из кучи оружия короткую саблю, Кручина выглянул в коридор и прислушался. Долговязый взвесил в руке шестопёр, сплюнул на пол и прохрипел:
- Кровь моя - погибель ваша.
Их было не меньше десятка. Кручина до последнего всматривался во мглу коридора, туда, где ступени винтовой лестницы поднимались и уходили наверх, и захлопнул дверь лишь когда показались первые из наступавших. Массивный затвор проскользнул в скобы. Кручина прижался к нему спиной и ещё раз окинул помещение взглядом. Кроме зарешёченного окошка под потолком других выходов из него не имелось. Отступать было некуда.
- Помоги мне. - Он опрокинул стойку с оружием как раз, когда в дверь ударили первые топоры. Подтащить её под окно оказалось непросто и теперь, взгромоздившись на одну из боковых стенок, Кручина изо всех сил старался погнуть железные прутья.
Удары становились сильнее и громче. Дверь гуляла на петлях, вырывая их из стены. Кто-то за ней призывно басил, то срываясь на крик, то замолкая, чтобы через секунду продолжить свой трёп.
- Да помоги же мне! - Крикнул Кручина. Стойка под ним захрустела и покосилась. Он выругался и стал драть прутья сильнее, но Долговязый не обращал на действо внимания. Вмурованное в стену железо не поддавалось. В конце концов ему пришлось сдаться.
- Да будьте вы прокляты! - Зарычал он и с силой швырнул саблю в дверь. Она пронзительно звякнула и отскочила в сторону, едва не зацепив Врыгину голову.
- Успокойся. - Посмотрел на него Долговязый. - Не пристало таким как мы погибать в страхе.
Дверь покосилась. Доски ломались; меж ними ширилась щель. Железные поперечины натянулись, срывая заклёпки.
- Я не боюсь. - Покачал головой Кручина. - Но здесь... Здесь мы подохнем, как крысы. Какой в этом смысл...
Долговязый потряс шестопёром. В его глазах отразилась та самая, граничащая с фанатизмом уверенность, что вот сейчас всё именно так, как и должно быть. И никто в целом мире не был в состоянии её подрубить, пусть даже небеса рухнут на голову.
- Каждому своё! - Бросил он коротко и замахнулся.
В тот момент, когда одна из досок в конец поддалась и в образовавшейся пробоине появилось решетка забрала, брошенный с невероятной силой шестопёр ударил в неё, срывая подвязки. Боец закричал и исчез. Кручина схватил короткую пику и уже собирался проткнуть того, кто появится следом, но удары вдруг прекратились. Он услыхал чей-то голос. Низкий, холодный... А затем мир вдруг перевернулся.
Дверь сорвалась и, пролетев через комнату, снесла его с ног. Долговязый отпрыгнул, вовремя сдёрнув с койки секиру, но рана напомнила о себе. Он упал на колено, опёрся на древко и дико оскалился, смотря, как в арсенал врываются солдаты.
Несколько бесконечно долгих моментов Кручина глядел в потолок, но потом, с трудом осознав, что жить ему осталось всего ничего, склонил голову на бок. И среди мельтешения тяжёлых сапог, он вдруг отчётливо разобрал злобный блеск вперившихся в него Врыгиных глаз.
***
На площади было людно. Кручина готов был поспорить что здесь собралась едва ли не половина всего населения города. Люди галдели, вопили, толкались в попытках подобраться поближе к помосту. Кто-то кидался дерьмом, выкрикивая ругательства, кто-то сразу хватался за камни и призывал к более решительным действиям, но наблюдавший с помоста палач пресекал любое самоуправство. Он водил над толпою хлыстом и едва замечая лихие порывы, взглядом давал указания караулу. Солдаты тут же крутили злодея и, оттащив в сторону, с остервенением его избивали. Тем не менее желающих пополнить канаву с пострадавшими становилось всё больше и больше. Рокот усиливался, напряжение нарастало. Все понимали, что ожидание в конце концов выльется в беспорядок и не хватит никакой стражи, чтоб подавить его, пока жив будет тот, ради которого всё это и затевалось. Понимали но ждали.
Сосновый настил заскрипел под ногами, сквозь доски полезла жидкая грязь. Кручина стряхнул с мыска жирный шматок и решил обойти преградивший дорогу провал, но его грубо толкнули. Он повернулся к страже лицом и не очень-то вежливым жестом поведал своё о них мнение. Солдаты стиснули кулаки и насупились. Стало заметно, что если б не строгий указ, они бы уж вытрясли из него всякую пакость. Но возглавлявший колонну посадник и не думал оглядываться. Теперь он был лицом местной власти и обращать свой взор на мерзавцев только для того, чтоб обронить очередной бесполезный упрёк, было ему очень не к стати. Кручина постоял немного и, не позволив снова себя толкнуть, поплёлся вперёд, хлюпая сырыми портянками.