Он замолчал, повернувшись к пролому в стене, за которым простиралось мглистое поле, с чернеющей лесной полосой на краю.
- Но можешь остаться на помощь своему другу. Потому что иначе придётся ему одному разгребать всю эту кучу дерьма.
Воевода немного потянул, наблюдая за реакцией Кручины, но тот застыл без движения.
- Времени у тебя пока они не вернулись. Но коли останешься, помни, что ночь эта спокойной не будет. Ведь даже та богомерзкая гниль, что мы отыскали в подвале, после встречи с этими "братьями" полыхала с улыбкой.
Кручина хотел было что-то сказать, не успел. Вернулись солдаты, волоча за собой связанного по рукам и ногам пленника. Из-за спины послышалась чья-то тяжелая поступь и прежде, чем он оглянулся, голову скрыл пыльный мешок. Крепкие руки схватили предплечья и заломили их за спину.
- Время вышло. - Произнёс воевода над его ухом.
- Иди ты... - Злобно рыкнул Кручина. Но слова затерялись в холодной грязи.
Кто-то ударил его. Колени подогнулись и Кручина потерял связь с окружающим миром.
***
Первым, что он почувствовал, снова придя в сознание, был жуткий, пробирающий до костей холод. Кручина вдруг осознал, что не просто дрожит, а трясётся, будто в припадке, и колотит зубами. Собрав последние силы, он попытался взять себя в руки и приподняться над ледяными камнями, но не смог оторваться ни на вершок.
- Сволочи... - Простонал он, размазывая по полу слюни.
Чтобы закинуть за голову непослушную руку понадобилось не меньше минуты, но затылок был цел. Ни раны, ни шишки, ни даже зудящей царапины. И всё-таки он был уверен, что кто-то чуть не сорвал его бедную голову с плеч. Перевернувшись на спину, Кручина с трудом разодрал глаза и опустил на лицо ладони. Ему было больно. Стараясь дышать глубоко и размеренно, он полежал ещё пару минут, после чего поднялся на локтях и сел. Шторм в голове постепенно утих, пальцы вновь обретали чувствительность, отвечая на прилив крови лёгким покалыванием, а вот ступни онемели в конец - их пришлось растирать. И только через минуту-другую Кручина заметил, что помимо свободы лишился ещё и сапог.
Вокруг простирался высокий зал, разделённый четырьмя поддерживающими сводчатый потолок колоннами. В самом его центре вверх уходил длинный световой барабан, венчавшийся обвалившимся, но зашитым досками куполом, под которым царил густой, клубящийся сумрак. Кручина протёр глаза и движенье как будто бы прекратилось. Решив не морочить голову, он переключил внимание на более насущные, как ему показалось, проблемы и встал, цепляясь за одну из колон.
Вокруг было спокойно. Сквозь узкие, расположенные под потолком окна, струился бледный серебристый свет. Его едва хватало, чтоб разглядеть очертания собственных пальцев, и, тем не менее, всё помещение, вплоть до дальних углов, просматривалось без особых усилий. На минуту Кручина и думать забыл о своих неприятностях, целиком отдавшись созерцанию великолепных архитектурных решений, секреты которых - он готов был поклясться - давным-давно канули в забытье. Но стоило глазу привыкнуть, как внутренний мир помещения ясно предстал во всём своём безобразии.
Само это место, как и весь окружающий город, было лишь бледным, разрушенным телом гиганта. Когда-то могучий, он был прекрасен, но теперь, по прошествии многих веков, в его утробе копошились голодные змеи. Штукатурка со стен обвалилась. Кое-где её пытались латать, но толку от этого было не много. Повсюду камни щетинились крючьями и прутами, валялись останки лесов и ветхий строительный мусор. Единственная дверь, видневшаяся сквозь штабеля маркированных юсом пустующих ящиков и горы холщёвых мешков, была затворена. Осторожно, стараясь не нарушать тишины, Кручина оторвал ладонь от холодного камня и поковылял к противоположной стене, где возвышалась монолитная глыба древнего алтаря. Но тут тишину разорвал чей-то стон.
Он замер, озираясь словно безумец, затаил дыхание и судорожно сжал кулаки, но голос затих, эхом повиснув под потолком. Послышался шорох. Бесшумно присев, Кручина сгрёб кучку камней, выудил из них потяжелее и запустил в выползшую из-за кучи мешков фигуру. Фигура ответила сдавленным всхлипом, после чего вежливо предложила ему перестать бросаться. Вздохнув с облегчением, Кручина выпрямился и подошел поближе.
Голос был ему не знаком. Вернее он был уверен, что слышал этот сквозивший надменным снисхождением говор, но никак не мог вспомнить где и когда. Поймав себя на мысли, что в сложившихся обстоятельствах не так уж это и интересно, он пинком перевернул незнакомца на спину и, прежде, чем тот успел проронить хоть слово, ногой сдавил ему шею. Тот захрипел, но вырываться, однако, не стал. Немного помедлив, Кручина склонился пониже.