На следующий день после их вполне ожидаемого и не такого уж спешного отбытия из славного города Рожнова, на постоялом дворе появился курьер. Решив не беспокоить размахивающую колуном у сарая хозяйку, он самолично отыскал Кручину в самом тёмном углу общей залы и, после короткого сообщения, передал ему туго затянутый свёрток, в котором без труда угадались знакомые формы. Получив подтверждение и записав его на куске серой бумаги вместе с именем единственного свидетеля разговора (какого-то пьяницы, выдававшего себя за владельца сего заведенья), курьер откланялся и исчез так же быстро, как появился.
Плюнув на незаметность и придвинувшись к очагу, Кручина перерезал верёвку, сбросил натёртую маслом козлиную шкуру и уронил на колени тот самый меч, что распрощался с ним в тёмном подвале. Обтянутые кожей изящные ножны сверкнули эмалированными заклёпками. На пол свалилась пряжка богато украшенной перевязи. Не беспокоясь более ни о чем, Кручина вытянул лезвие и направил остриём в огонь. Пламя взыграло синими искрами.
- И спросил я ангела, шедшего со мною: "Те орудия, - для кого они их готовят?". И он сказал мне: "Они готовят их для царей и для сильных земли сей, чтобы уничтожить их через это".
Ян появился неслышно, уселся на стул и вытащил шкуру из под ног у Кручины.
- Но почему? - Спросил тот, не сводя с лезвия глаз.
- Ответ пред твоими глазами.
Он повернул меч в руке и увидел затёртую временем и бесконечной полировкой гравировку на старом, давно канувшем в бездну времён языке.
- Этого хочет бог.
***
- Почему он тебе его отдал? - После недолгого молчания спросил Ян.
Вот уже битый час они пробирались сквозь прилегающий к тракту подлесок, разбрасывали ветки, кучки еловых иголок и шишек, тыкали палками в хохолки жёлтой травы и чертыхались всякий раз, когда на пути попадались незаметные, а от того очень неприятные в своём появлении коряги и торчащие над землёй корневища.
- Ты спас ему жизнь?
- Скорее уж он мне. - Отмахнулся Кручина. Ему не очень хотелось обсуждать дела Капитана, потому как он знал, что они-то как раз плохи. После ранений, что тот получил на опушке по другому и быть не могло.
- Тогда почему?
- Откуда ж мне знать? Он дал его мне, чтоб я спас Долговязого. Так вышло. Потом я его потерял. Как раз, когда его подчинённые пытались меня зарубить. А теперь клинок снова меня отыскал. Прими это, как данность и не спрашивай о причинах. Я их не знаю. Мы с тем человеком толком и поговорить не успели. Может он его просто забыл, а воевода не нашел ему применения.
- Исключено. Реликвии не забывают. - Ян врезал ногой по очередному пучку и тут же болезненно ойкнул, вцепившись в носок сапога. Крепкий пенёк, проглянувший сквозь стебли, и не подумал сломаться. - Будь ты проклят, враг человечества!
Пережив наконец приступ праведной ярости, он врезал в пень палкой и, удовлетворившись, продолжил.
- Такие девизы писали тогда, когда в здешних местах обитали драконы, а границы земель человеческих обозначали такие твердыни, что не взять было даже с небес. Многие сотни лет назад. И поверь мне, стоит он целое состояние.
Кручина подтянул перевязь и прикрыл ножны плащом.
- Теперь он стоит ровно столько, сколько я смогу за него заплатить.
- Хороший ты человек. - Ухмыльнулся Ян ему в спину. А потом, когда Кручина отвлёкся очередной кучей хвороста, тихонько добавил. - Надеюсь, таким и останешься.
Они вышли ещё до рассвета. Хозяйка, кормящая кур, проводила их взглядом, но ничего не сказала. Завтрак был ещё не готов, а муж, так и не протрезвев, снова надрался. Дел было невпроворот, поэтому она предпочла не расточать понапрасну слова и заняться хозяйством. Когда эти двое вернуться, всё будет готово. Тогда она и расскажет им, как два года назад закопала за домом последнюю дочь, убитую Брудой во время ежегодного грабежа близлежащей округи. Расскажет о том, как сколотила ей крест из черенка от лопаты и берёзовой ветки, и о том, как она благодарна тому, кто лишил его жизни. Может быть даже заплатит, если останется после подсчёта налогов. Она ведь не дура, а слухи разносятся быстро. Быстрее, чем те, кто их пресекает.