— Берегись! Гигантские пауки-людоеды! Спасайся кто может!
Двое стражников, загнавших Риардона в угол, и тот, что ногой прижимал лицо Фелаи к полу, оглянулись, поддавшись магии в голосе барда. Они посмотрели туда, куда показывала рука Брана и в ужасе попятились. Из угла под потолком, повиснув на тонкой паутинке, на них смотрел крохотный паучок, не понимающий, чем именно его скромная персона вдруг привлекла такое внимание. А перед глазами оцепеневших солдат тем временем проносились одна за другой жуткие сцены, в которых членистоногие разрывали ядовитыми жвалами сталь доспехов и откладывали яйца во внутренности ещё мучающихся в агонии людей. К их счастью эта пытка продлилась недолго.
— Какова вероятность, что это были все стражники дворца? — спросил бард, протирая клинок шпаги об штаны валявшегося перед ним воина.
— Хлебало на ноль и валим.
— Обожаю, когда ты даёшь волю своей женственности, — парировал Бран, но всё же поспешил вслед за напарницей, чей хвост мелькнул в дверном проёме.
Наместник Сергор занимал свой дворец меньше года. До этого он принадлежал какому-то купцу, который быстро разбогател и ещё быстрее разорился. Всего же за последний век дворец сменил более двух десятков владельцев, каждый из которых заканчивал свой жизненный путь в нищите и скорби. Говорят на землях лежало проклятие, за которое ответственен не то изгнанный драконорожденный принц, не то свихнувшийся учёный из давно уничтоженной расы, не то ведьма, делившая ложе с князем преисподней.
Так почему же всё новые и новые богачи продолжали покупать проклятый замок? Ответ элементарен — деньги. Каждый из его жильцов обладал несметными сокровищами и, как и всякий опьянённый золотом смертный, стремился приумножить их количество. По легенде, подземелье прятало богатства своих хозяев, а значит хитрость была проста — найти пропавшее добро до того, как лишишься своего.
Впрочем, для тех, кто не собирался покупать дворец и прятать там свои честно награбленные гроши, эта байка была менее зловещей и куда более притягательной. Кроме того, постоянная смена хозяев и, что значительно важнее, охраны выливалась в приятный бонус — Фелая знала закоулки подземелья намного лучше, его законного владельца.
Тифлинг быстро свернула из освещённой факелами галереи в узкий проход и понеслась дальше сквозь лабиринт темниц и коридоров. Жёлтые глаза девушки прекрасно видели в кромешной тьме, помогая ей ловко перепрыгивать через тощих крыс и скелеты тех, кто был когда-то их обедом.
Следом за Фелаей с той же скоростью, но гораздо меньшей грацией бежали её товарищи. Эльфийский взор Риардона справлялся с темнотой посредственно, вынуждая его то и дело наступать на хвосты местных обывателей и лужи, как он искренне надеялся, воды. У Брана же дела обстояли намного хуже — для него сейчас вообще не было разницы между открытыми и закрытыми глазами. Спасал лишь «поводок», который они с Риардоном предусмотрительно «надели» на Фелаю и название которого ей категорически не нравилось. «Поводок» они купили у бродячего торговца. Он представлял собой две небольшие монетки, которые разделяясь постоянно тянулись друг к другу. По задумке изобретателя с их помощью можно было искать убежавших коров или всякую утварь, которая легко теряется. Но, как выяснилось опытным путём, «поводок» отлично подходит и для того, чтобы выслеживать кого-нибудь.
Внезапно Фелая остановилась. Бежавшему в двух шагах от неё полуэльфу пришлось приложить всю свою ловкость и реакцию, чтобы не врезаться в неё. К несчастью, усилия воина пошли прахом, когда в него на полном ходу влетел бард.
— Эй, убери от меня свои грабли, изврат остроухий, — прошипела девушка, пытаясь выползти из-под тел подельников.
— Уши дьявольского отродья такие же, как и у могу… — речь полуэльфа прервалась звуком, как если бы кто-то вдруг с силой ударил сапогом по защищённому чешуйчатым доспехом животу.
— Извини, Ри… Может, зажжём уже свет, здесь нас уже никто не увидит.
Спустя несколько мгновений шорохов и приглушённого металлического лязга коридор озарился неровным оранжевым светом. Фонарь держала в руках уже вставшая на ноги Фелая, которая теперь смотрела на спутников взглядом усталой няни, которой платят слишком мало, чтобы искренне переживать за вверенных ей гиперактивных сорванцов. Рядом старательно отряхивался Риардон, а слева от него на полу сидел Бран и осторожно потирал ногу, пытаясь убедиться, что все её составляющие находятся на прежних местах.