— Верный Риардон рад помочь товарищу, однако он не догадывается, что именно нужно искать, — полуэльф брезгливо тронул длинным пальцем одну из пробирок и тут же одёрнул руку, когда за пожелтевшим стеклом вдруг что-то зашевелилось.
— Я точно не знаю, но это должно быть что-то магическое. Ну, знаете, прямо волшебно, колдунски магическое. А ещё на нём может быть нарисован глаз, или он сам будет в форме глаза. А ещё руны, там наверняка будут дварфские руны, — бард закончил потрошить ящики стола и переключился на стеллажи за своей спиной. — Она сказала, что оно будет здесь, она не могла солгать!
— Э… Бран, ты имел ввиду глаз вроде этого?
Палец тифлинга указывал на потолок, на камне которого действительно был высечен перечёркнутый крест на крест огромный ромбовидный глаз с вертикальным зрачком. Чтобы осветить его, Бран взобрался на стол и поднял фонарь высоко над головой. Начавшее было заполнять его отчаяние как рукой сняло. Бард протянул руку, прикоснулся к рунам, которые опоясывали изображение глаза, и громко рассмеялся.
— Ладно, этот сошёл с ума, как и ожидалось. Ноги в руки, блонда, валим отсюда, пока он не решил принести нас в жертву своему новому дружку.
— Спокойствие, никаких жертвоприношений, обещаю, — бард спрыгнул со стола и, чуть не упав, схватился за плечо полуэльфа. Он перестал смеяться и слегка скривился от боли в ноге, про которую уже успел забыть, но всё же широко улыбался. — Ты права, эта тварь очень любит кровь и даже заставляет своих шаманов выкалывать глаза. Наверное, чтобы они больше походили на него. Но тот, кому принадлежало это место, искренне ненавидел трижды проклятого прародителя орочьей расы, а значит точно не стал бы ему уподобляться. Вместо кровавых печатей он использовал для защиты то, в чём последователи Груумша не очень сильны — загадку. «От взора его я скрою вас там, откуда вы пришли и куда непременно возвратитесь». На орочьем звучит поэлегантнее, но смысл плюс-минус тот же.
— Из праха вы пришли и в прах вы все вернётесь, учила смиренного Риардона его светлоокая матушка.
— Не догнала, нам печь что ли надо искать?
Бран перевёл глаза с преисполнившегося тёплыми воспоминаниями о матери Риардона на Фелаю, чьи брови выгнулись в такую идеальную арку, что в них непременно влюбился бы какой-нибудь архитектор. Не дождавшись никакой другой реакции бард заковылял к двери.
— Мы точно знаем только две вещи. Во-первых, то, что мы ищем, находится в этой комнате, потому что ведьма солгать не могла — слишком жирный барыш ей светил за этот контракт. Во-вторых, в этой комнате есть лишь одно место, где все уже были и куда все вернутся.
За обыском мебели взломщики и не заметили, что сокровищницу запирала уже совсем не та дверь, за которой они спрятались от стражников. Та была размером со стену небольшой хижины, а эта походила на дверь такой хижины. Никакой стали и вычурных узоров не было и в помине, лишь несколько добротно сбитых вместе досок. Бран легонько провёл ладонью по отполированной древесине, но не почувствовал никакого следа магии.
— Внимание, вопрос для почётных выпускников гильдии воров. Как спрятать что-то в двери?
— Вариантов вообще-то полно. Если мы про мелочь, можно сунуть прямо в замок, но тогда её могут повредить во время взлома, — Фелая оперлась локтем на плечо Брана и стала пристально всматриваться в дверь. — Ещё можно сделать тайник за петлями, но не с такими как здесь. Другой вариант — порог, можем простучать камни, вдруг среди них липа. Но знаешь, я бы сначала проверила этот сучок, подозрительный он какой-то.
Сучок, о котором говорила тифлинг, совершенно не казался Брану подозрительным, пока он не прикоснулся к нему. Тёмный кругляшок слегка, едва ли на полмиллиметра, выступал над поверхностью доски. Взяв протянутый Фелаей кинжал, бард подцепил деревяшку остриём и она легко выпала. Следом за ней прямо в руку мужчины полетел небольшой кусочек металла. Это был серебряный медальон размером чуть меньше монеты. С одной стороны на нём был выгравирован перечёркнутый глаз, а с другой было изображено сломанное копьё и потухший факел.
Следующие несколько минут Риардон с Фелаей провели за проверкой оружия и спорами о том, кому острые уши идут, а кого только уродуют. Бран периодически вклинивался в разговор, вставая то на одну, то на другую сторону и не забывая при этом крутить ключ по часовой стрелке и отсчитывать вслух число за числом. Когда дверь открылась, перед троицей вновь предстали горы золота.
— Бард перепутал хранилища, замечает внимательный Риардон.