— Рад видеть тебя, Хоук-паша! — Везир обнял разгневанного гиганта. — Падишах ждёт тебя, — сказал он и, повернувшись к Пиале, спросил: — Где Мустафа?
— Он остался на Кипре, везир. Я привёз письмо.
— Я просмотрю его. Идём, Хоук. Падишах сгорает от нетерпения поговорить с тобой.
Они вошли во дворец.
— Почему ты не предупредил о том, что меня предадут? — процедил Хоквуд. — Ты знал о тайном приказе падишаха, Мехмед. Наверняка на посланиях стояла твоя печать.
— Да, — сказал Сокуллу. — Мне жаль, что так случилось, Энтони, но я выполнял приказ падишаха.
— Все отговариваются этим, — с горечью в голосе сказал Энтони.
— Но ведь это наша обязанность! Когда-то ты сам настаивал на этом.
Хоквуду нечего было возразить.
— Я молю тебя, — сказал Сокуллу, — не принимать поспешных решений. Глупо опозорить себя из-за нескольких венецианцев.
— А моё слово? Моя честь?
— Честь мужчины, как и его жизнь, во власти падишаха. Если султан прикажет тебе умереть, разве ты не сделаешь это?
— Я лучше умру, чем опозорю себя, Мехмед.
— В таком случае ты просто глупец.
Перед входом в зал для приёмов Сокуллу положил руку на плечо Хоквуда:
— Если бы я сказал тебе, что было в тех инструкциях Мустафе, ты бы отказался от миссии. И конечно, не смог бы убедить Бригадино в своей честности. И то и другое было бы несчастьем для тебя. Если я обидел тебя, мне очень жаль. Я поступил так, как считал лучше. Сейчас я молю тебя: следи за собой.
Двери открылись, они были допущены к султану.
Диван Селима окружали паши и охранники. Наси стоял рядом.
Султан заулыбался, увидев очертания огромной фигуры Энтони.
— Приветствую тебя, Хоук-паша! — сказал он. — Подойди поближе.
Энтони подошёл на расстояние шести футов от дивана и поклонился.
— Ты выполнил мой приказ, — сказал Селим. — Я доволен. С этого момента ты восстановлен во всех своих званиях, я назначаю тебя вице-адмиралом под командованием Али Монизиндаде-паши.
— Падишах очень добр. Что будет с Пертав-пашой?
Селим нахмурился.
— Он будет вознаграждён, Хоук-паша. Все принимавшие участие во взятии Фамагусты будут отмечены.
— Я хотел узнать, господин мой султан, не думаешь ли ты наказать человека, очернившего не только меня, но и всех турок.
Селим ещё больше нахмурился; нервный шорох прошёл среди присутствующих.
— Я буду благодарен, — сказал Энтони, — если падишах дарует мне аудиенцию.
— Ты боишься говорить при всех? — спросил Наси.
— Я скажу тогда, когда падишах даст ответ, — возразил Хоквуд.
Сокуллу тяжело вздохнул.
— У меня нет желания выслушивать твои претензии к Пертав-паше, — сказал Селим. — Ты добился победы. Я вознаградил тебя. Будь доволен.
— А зарезанные венецианцы? Ведь я обещал им безопасность, если они сдадутся. А их командир, который был замучен? Я честью своей пообещал этим людям жизнь! — закричал Энтони.
— Твоя честь! — закричал Селим, вскакивая с дивана. — У тебя нет чести, Хоук-паша, за исключением той, которую я выберу для тебя сам. У тебя нет ничего, кроме того, что я дам тебе. Теперь ты лишился всего. Убирайся домой! Я не хочу видеть тебя! Убирайся отсюда и сиди в своём дворце до конца дней своих. Пошёл вон! — Султан почти визжал. — Пошёл вон!
Хоквуд оторопело смотрел на Селима. Он никогда не видел этого человека настолько потерявшим контроль над собой. Сокуллу схватил Энтони за плечо и вывел из зала для приёмов.
— Какой же ты дурак, Энтони, — вздохнул везир. — Какой дурак... Я сомневаюсь, что смогу защитить тебя.
— Мне нужна защита? — Хоквуд передёрнул плечами, пытаясь освободиться.
Они находились в Высокой Порте, и люди, ждавшие его, начали расходиться — слухи о том, что случилось в зале для приёмов, уже просочились наружу.
— Да, — сказал Сокуллу. — Тебе нужна моя защита. Наш хозяин не может принародно объявить о казни столь известного паши в момент его триумфа. Но он будет пытаться уничтожить тебя тайно. Не забудь, что ты к тому же женат на венецианке. Тебе хочется, чтобы твоя жена последовала за родителями в могилу? — Он закусил губу, поняв, что допустил ошибку.
Хоквуд не мог поверить своим ушам... Он ещё раз убедился в безбожии турок.
— Ты обещал мне, что они будут в безопасности!
— Так и было поначалу, — вздохнул Сокуллу, — но наш хозяин приказал казнить их в тот день, когда ты отплыл в Фамагусту.
Хоквуд сжал кулаки.
— Энтони, — умолял Сокуллу. — Мы живём в жестокое время, наш хозяин склонен менять решения. Мёртвые есть мёртвые. Нужно думать о живых. Я сделаю для тебя всё, что в моих силах. А теперь... прощай, Хоук-паша.