— Я ненавижу тебя! — закричал Энтони, и ветер подхватил его слова. — Я ненавижу всех вас! Я вернусь и уничтожу вас!
Ветер разорвал фразу на части, но слова были сказаны. Слёзы хлынули из его глаз.
Ветер крепчал. Энтони оставался на палубе, у него не было никакого желания сидеть с родителями в каюте. Он почувствовал, что порывы ветра, раздувавшие его одежду и выбивающие слёзы из глаз, вынесли судно из узкого пролива на просторы Мраморного моря. Волны обрушивались на палубу и разбивались о корму.
— Это уж слишком, — сказал помощник капитана, — мы должны повернуть назад.
— Назад? — заревел капитан. — Что это даст? Против течения и ветра одновременно? Мы будем плыть задом. Бог проклянёт тебя за трусость. Если тебя так пугает ветер, сбрось паруса!
Помощник отдал приказание, и матросы бросились на реи приспустить паруса. Это почти ничего не изменило, судно продолжало нырять носом, двигаясь со скоростью десять узлов, что значительно превышало его возможности. Огни Константинополя «оставались на траверзе в течение нескольких минут, потом они исчезли. По правому борту были видны огни на турецкой стороне пролива. Но скоро и они остались за кормой.
— Будет полегче, когда мы выйдем в открытое море, — сказал капитан. — Увидите!
— Я не могу удержать штурвал, — задыхаясь, прокричал рулевой. — Ветер меняется.
Судно вышло из узкого прохода, но ветер изменился на западный и сбивал их с курса. Капитан приказал убрать паруса, а сам бросился к штурвалу.
Энтони ухватился за мачту, заворожённо глядя на волны, разбивавшиеся о корму и бросавшие корабль из стороны в сторону. Они сбивали корабль с курса несмотря на то, что у руля было два матроса. Последний огонёк исчез из виду, и они погрузились во мрак ночи.
«Прощай, Константинополь, — думал Энтони. — Прощай, великий дука! Кэтрин и Анна Нотарас...»
Слёзы подступили к горлу. Он никогда не вернётся сюда. Никогда... С вахты донеслись звуки, и Энтони оглянулся, напряжённо всматриваясь вперёд... Но мгла вокруг была чернее самой ночи. Прежде чем он успел сообразить, что это было, раздался ужасающий скрежет, и корабль развернулся носом к волне. Энтони отпустил мачту, и его бросило вперёд на палубу. Мачта, за которую он держался, рухнула за борт, переломившись несколькими футами выше его головы.
Другие мачты также переломились, и судно, став игрушкой волн, разваливалось, поднимаясь и с грохотом падая при каждом новом ударе волны.
— Всем покинуть судно! — скомандовал капитан. — Покинуть судно!
Родители Энтони карабкались по кренящейся палубе, пытаясь пробраться к трапу. Энтони услышал зовущий из темноты голос отца и через минуту схватил руку Джона Хоквуда. Джон крепко держал Мэри, совершенно обезумевшую от обрушившихся на них несчастий.
— Что происходит? — задыхаясь, спросил Джон.
— Вероятно, мы сели на мель, — ответил Энтони.
— Быстрее к лодке! — крикнул Джон.
Матросы уже спускали за борт шлюпку, Энтони потащил родителей к ней, пытаясь удержаться на палубе, вставшей дыбом под ударами волн, добивавших совершенно беспомощное судно.
Энтони посмотрел в сторону берега, который успел разглядеть перед крушением. Берег, точнее скалистая гряда, был очень близко. У Энтони не было ни малейшего представления о том, что это за земля.
Шлюпка, на какое-то время заслонённая от штормовых порывов ветра разбитым судном, качалась на волнах, с двух сторон прикреплённая к кораблю.
— Освободите место! — заорал Энтони. — Освободите место!
Их приняли в шлюпку неохотно; капитан приказал перерубить канаты. Энтони оглянулся на обломки корабля, когда вёсла ударили о воду. У них почти ничего не осталось из вещей, захваченных из Константинополя. Теперь они в полном смысле слова лишились всего!
Но им не пришлось долго скорбеть по поводу своей судьбы. Шлюпку стремительно понесло вперёд, корму подбросило, и люди попадали со своих мест. Вёсла взлетели в воздух. Энтони, второй раз за эту ночь, упал и очутился в воде. Он нырнул и коснулся дна. Когда же вынырнул, то понял, что они на мелководье. Энтони шарил вокруг себя руками и наконец нашёл мать; волны ударяли в спину и сбивали с ног. Шатаясь, он вытащил мать на берег.
— Отец! — задыхаясь кричал Энтони. — Отец!
— Сюда, мальчик, сюда! — откликнулся Джон.
Жив! Энтони положил мать на песок. Она тяжело дышала, и стонала. Потом он помог отцу и капитану.
— Это чудо! — Джон Хоквуд тяжело дышал. — Я думал, мы погибли...