Хоквуд никогда прежде не бывал в Венеции. Острова, мимо которых лежал его путь, находились довольно низко над уровнем моря и обозначались лишь своими крепостями. Сам город, казалось, вырастал из моря. Приблизившись, Энтони увидел, что фундаменты зданий фактически находятся в воде Большого канала. Даже площадь Святого Марка, на которой возвышался огромный собор, находилась лишь в нескольких футах над уровнем моря, и сильный восточный бриз мог, очевидно, затопить её.
Энтони охватило дурное предчувствие. Неужели он рисковал и с таким трудом выжил для того, чтобы спасти свою семью, а самому лишиться головы?
Город был небольшим, и слухи о прибытии Хоквуда, очевидно, быстро распространились. Самые разнообразные маленькие суда причудливых форм с поднятыми носами, но без палуб, движущиеся при помощи одного весла, начали появляться в каналах и даже у причала. Вскоре площадь заполнилась людьми, спугнувшими голубей, которые разлетелись в разные стороны.
Среди ротозеев появились и солдаты, одетые в голубую с чёрными полосками униформу, вооружённые пиками и мечами, в стальных шлемах с забралом и заострённой верхушкой.
Хоквуд точно определил расстояние, Халил развернул бум по команде, опустил фал, и парус облаком упал вниз.
Яхта легко шла вдоль причала, на краю которого её встретили солдаты. Их капитан обратился к Энтони:
— Это ты, кто называет себя Хоук-пашой?
— Да, — сказал Энтони.
— Ты пойдёшь с нами. Я отведу тебя к дожу.
Хоквуд кивнул и ступил на берег.
— Подождите! — окликнула его Барбара. — Я пойду вместе с ним. Дож — мой дядя.
— Я получил распоряжение только насчёт Хоук-паши, госпожа, — настаивал капитан.
— Лучше поищи родственников, — посоветовал Энтони жене.
— Допустим, я даже найду их... — пробормотала Барбара, глядя на толпу, заполнившую площадь. Можно было не сомневаться, что испытают люди, узнав о событиях в Фамагусте...
Хоквуд в сопровождении солдат быстро прошёл сквозь гудящую толпу, затем поднялся по широкой лестнице, которая вела на галерею дворца дожа. Здесь собралась знать, мелькнуло несколько знакомых лиц; вероятно, купцов, торговавших в Истанбуле, или бывших послов в Османской империи.
— Хоук-паша... — зашептались они, узнав его по рыжим бороде и шевелюре.
На площадке лестницы находилось несколько пожилых мужчин.
У стоявшего в центре была длинная белая борода, его голову украшала странная шапочка скорее в еврейском стиле, только более изысканная. Весь вид этого человека свидетельствовал о властности.
— Приветствую тебя, господин мой дож, — сказал Энтони кланяясь.
Алвизо Мочениго пристально смотрел на него.
— Как ты осмелился, Хоук-паша, явиться сюда в разгар войны между нашими странами? Не должен ли я повесить тебя выше самого Хамана?
— Я могу многое предложить вашей светлости, — сказал Энтони.
— Говори, — после паузы сказал дож.
— То, что я скажу, адресовано только твоим ушам.
— Мои уши — уши Совета Десяти, — произнёс Мочениго. — Ты будешь говорить со всеми или ни с кем.
Хоквуд поклонился. Другого он и не ждал.
Его провели в зал для совещаний. Члены Совета Десяти устроились на стульях с высокими спинками. Дож сел во главе стола. Хоквуд стоял перед ними.
— Говори, — приказал дож.
— Во-первых, господа, — сказал Энтони, — пообещайте мне, что моя семья будет в безопасности.
— У тебя здесь нет никаких прав, турок, — прорычал один из присутствующих.
— Пока я не буду уверен в их безопасности, я буду молчать, — резко ответил Хоквуд.
— Ха! Мы посмотрим, как долго ты будешь молчать, когда тебя вздёрнут на дыбе.
— Ваша светлость, — Энтони обратился к дожу, — моя семья не виновна в тех преступлениях, которые я совершил. Моя жена венецианка, к тому же она твоя племянница.
— Наверняка ты взял против её воли! — раздался гневный выкрик.
Хоук собрал волю в кулак и решил не выходить из себя.
— Об этом вам надо спросить мою жену, господин мой. Но твои слова только подтверждают мою мысль, что она ни в чём невиновна. Так же, как её три сына.
— Достаточно, — сказал Мочениго. — Им не причинят вреда. Даю тебе слово. Их отошлют во дворец Корнаро.
— Этот парень — большой наглец, — сделал вывод один из присутствующих.
— Он вправе заботиться о семье, — сказал Мочениго, вероятно подумав о том, что Барбара и её дети являются его родственниками. Он позвонил в колокольчик, его секретарь появился в, дверном проёме. Мочениго отдал распоряжение.
— Мы сделали, как ты хотел, Хоук-паша, — сказал дож. — Теперь настала твоя очередь...