Энтони пожал ему руку.
Войдя в зал, Энтони увидел, что там находится несколько человек. Его взгляд был направлен на того, кто стоял за столом и смотрел на него.
Дон Хуану было двадцать четыре года. Высокий и худой, он был одет в изысканный чёрный наряд. На его груди висела золотая цепочка, золотым шитьём были окаймлены манжеты и плечи его камзола. Его светлые волосы и борода выдавали мать-немку.
— Хоук-паша, — тихо сказал молодой Габсбург по-итальянски. — Я никогда не предполагал, что встречу тебя не в сражении. Но я предпочитаю видеть тебя рядом, с собой, а не лицом к лицу. Добро пожаловать в Мессину!
Он протянул руку, Энтони схватил её, чувствуя, что его сердце располагается доверием к этому молодому человеку.
— Я хочу, чтобы ты познакомился с моими командирами. От испанского флота маркиз Санта-Крус и дон Гиль де Андраде.
Энтони поклонился испанским командирам, недобро смотрящим на него.
— От республики Генуи адмирал Джованни Андреа Дориа.
Два человека внимательно смотрели друг на друга. Их отцы сражались друг против друга, да и Энтони вместе с Драгутом совершал набеги на генуэзские владения пятнадцать лет назад.
— Добро пожаловать, Хоук-паша, — улыбнувшись сказал Дориа.
— От папства — адмирал Марк Антонио Колонна, — продолжал дон Хуан. — Адмирала Виньеро ты уже знаешь. Его капитаны: Агустино Барбариго, Марко Контарини, Федерико Наси, Марко Квирини, Амброджио Бригадино и Антонио Бригадино.
Энтони поклонился. Усилием воли он сдержал вздох, когда смотрел на молодых людей, так похожих на их мёртвого брата.
— Генерал моих солдат маршал Асканио де ла Корнья, — продолжал дон Хуан. — А это кардинал де Гранвела, представляющий его святейшество в наших спорах.
Взгляд кардинала был враждебным, несмотря на рекомендательное письмо его хозяина.
— Его святейшество и его светлость дож пишут, что ты покинул службу султана и вернулся к истинной вере, — сказал дон Хуан. — К тому же ты привёз нам важные новости.
Хоквуд посмотрел на Виньеро, тот удивлённо поднял брови. Оба — и Папа Римский, и дож, — очевидно, оставили на его усмотрение, как преподнести командирам флота известие о падении Фамагусты.
И теперь он должен был принять решение.
— Мои новости предназначены только тебе, мой господин, — сказал Энтони, глядя в глаза дон Хуану.
Дон Хуан нахмурился и посмотрел на своих командиров.
— Мы представляем собой объединённую армию, — выпалил кардинал де Гранвела.
— Тем не менее я должен, господин, поговорить наедине с главнокомандующим.
— Чтобы уничтожить его? — спросил де Андраде.
— Я выполняю поручение его святейшества, синьор. Если вы не доверяете мне, отправьте меня в Рим.
Энтони знал, что только смелость может выручить его в разговоре с этими людьми. Все они ненавидели его... но и все они ненавидели друг друга.
— Я поговорю с тобой наедине, Хоквуд, — вынес решение дон Хуан. — Извините нас, синьоры.
Адмиралы колебались, но Виньеро поторопил их из комнаты.
— Садись, — пригласил дон Хуан, когда дверь закрылась. Он расположился в кресле и спокойно улыбнулся: — Убеди меня в своих намерениях.
— Сначала я должен убедиться в ваших, милорд.
— Ты чересчур самонадеянный человек, — нахмурился дон Хуан.
— Вы ошибаетесь, сир. Мои новости могли бы расстроить даже самого уравновешенного человека.
— Ты хочешь сказать, что Фамагуста пала? — Дон Хуан выглядел потрясённым.
— Я расскажу вам обо всём, — ответил Энтони и начал повествование.
Дон Хуан слушал молча, потом он сказал:
— Ты исключительно смелый человек, Хоквуд. Но в таком случае, и это очевидно, его святейшество послал тебя ко мне для того, чтобы казнить?
— Чтобы помочь тебе вести корабли к победе, господин. — Теперь настала очередь Энтони улыбнуться. — Если мне это не удастся, тогда ты затянешь петлю на моей шее.
— Я восхищен тобой, англичанин, — дон Хуан стукнул по столу, — и одновременно мне жаль тебя. То, что ты задумал, выполнить невозможно. Как только люди узнают, что цели, ради которой они объединились, больше не существует, они разлетятся в разные стороны, как осколки разорвавшейся гранаты. Они и так готовы это сделать... Но если братья Бригадино узнают о смерти брата...
— Я готов сразиться с обоими Бригадино в честном поединке, если они того захотят, милорд. Но сначала мы должны разбить турок.
— У тебя веские причины для этой кампании, это очевидно. Но возможно ли это? Турецкий флот громаден и силён.