— Нас ждёт долгое и опасное путешествие, — настаивал он. — Мы возьмём только телохранителей.
Тем не менее Лейла была горда.
— Ты едешь по делу эмира, муж мои, — радовалась она. — Ты станешь пашой, как мой отец. У тебя всё будет хорошо, пока он рядом с тобой.
Эмир-валиде казалась расстроенной во время последнего свидания с Энтони перед его отъездом.
— Эмир волен распоряжаться своими воинами, — тихо сказала она. Теперь он удаляет тебя от меня.
— Иногда мне кажется, что ему известно о нас, Мара.
Несколько секунд Мара задумчиво смотрела на Энтони. Потом, улыбнувшись, сказала:
— Это невозможно, Хоук-младший. В противном случае ты лишился бы головы или, что ещё хуже, члена. Мне хотелось бы, чтобы ты вернулся ко мне. Знай это.
— Когда я вернусь, Мара, я отправлюсь воевать вместе с эмиром.
— Я знаю. И всё равно я хочу тебя увидеть перед тем, как ты уйдёшь. — Она вложила ему в ладонь кольцо с изумрудом. — Это мой любимый камень. Передай кольцо моему племяннику и расскажи ему обо мне. — Игривая улыбка тронула уголки её губ, — Расскажи ему о моей власти здесь.
Но теперь время страха и мечтаний осталось позади. Посланники и их свита вели коней по улицам великого города, и толпы народа высыпали поглазеть на них. Энтони показалось, что город почти не изменился; он приглядывался ко всем мелочам. Стены как всегда были неприступны. Пушки стояли так, как когда-то их разместил его отец. Огромная цепь преграждала вход в Золотой Рог всем кораблям, за исключением торговых.
И люди казались такими же: великолепно одетыми и шумными, разболтанными и крикливыми. Без сомнения, здесь по-прежнему проходили бега, сопровождаемые различными происшествиями, одно из которых послужило причиной несчастья семьи Хоквудов.
Энтони никогда раньше не ступал в зал для приёмов в императорском дворце. Теперь он двигался по центральному проходу, его рука покоилась на рукоятке кривой турецкой сабли, зелёный шёлковый плащ спускался с плеч, а свет, струившийся из оконных витражей, отражался от его кирасы и стального шлема. Халим-паша и Мехман-паша шли чуть позади. Хотя по возрасту они годились ему в отцы, ни один из них не выказывал недовольства по поводу того, что столь солидные мужи подчиняются мальчишке и к тому же чужестранцу.
Халим-паша никогда раньше не видел императора; не успел он рассмотреть и лица стоявших позади трона, когда поклонился.
— Господин мой, — начал Халим-паша, — эмир Мехмед, второй правитель этого бессмертного имени, властелин Сиваса и Карамана, Анатолии и Хандара, Румелии и Греции шлёт привет его величеству Константину, одиннадцатому правителю этого имени, императору Византии.
— Приветствие твоего эмира сильно запоздало, — тихо заметил Константин. — Из Брусы и Анкары уже донеслись слухи об оружии и доспехах той многочисленной армий, которая поднимается против нас.
Энтони выпрямился.
— Не против вас, я уверяю, ваше величество. У эмира много врагов в Европе и в Азии. Ему есть что защищать...
Константин в недоумении посмотрел на Энтони. Волосы Энтони были скрыты шлемом, но скрыть его рост и цвет лица, даже несмотря на загар, было невозможно.
— Ей-богу! — внезапно воскликнул великий дука Лука Нотарас, стоявший, как всегда, позади трона. — Это сын Хоквуда.
Энтони поклонился.
— Имею честь им быть, мой господин.
— Схватить мальчишку! — взревел Нотарас. — Это тот самый выдворенный изменник!
Стража бросилась выполнять приказ, но турки взялись за свои сабли. Энтони стоял не шелохнувшись.
— Я послан эмиром, ваше величество, — повторил Энтони.
Император поспешил дать знак своим воинам отступить.
— Тогда ты предатель вдвойне, — зарычал он.
— Почему же, ваше величество? Мой отец был полон решимости верно служить делу вашего величества. Но мы были изгнаны, а мой брат убит. Но я пришёл сюда не для того, чтобы вспоминать прошлое. — Он повысил голос, когда византийские аристократы начали перешёптываться. — Что было, то было. Теперь я прибыл сюда как эмиссар своего нового господина, эмира Мехмеда, господина всех турок-османцев.
Шёпот постепенно затих.
— И пришёл я с миром, — продолжал Энтони, понизив голос. — Эмир Мехмед хочет только мира. Он послал меня сказать тебе об этом. Более того, он просил меня посвятить тебя в его планы. Эмиру стало известно, что князь Дракула из Валахии собирается в поход на юг.
— Я слышал об этом человеке, — пробормотал Константин. — Его поступки даже варварского язычника делают святым.