— Значит, ты понимаешь, что эмир должен защитить свои территории от этих варваров.
— Территории эмира к югу от Дуная обширны, — заметил Константин.
— Но недостаточно укреплены людьми, ваше величество. Эмир хочет построить мощную крепость на берегу Босфора, к северу от Галаты.
В ответ послышался приглушённый шёпот множества людей.
— Такая крепость защищала бы Константинополь наравне с владениями эмира, — громко сказал Энтони.
— Или бы могла быть использована против Константинополя, — вмешался Нотарас.
— Зачем эмиру пытаться разрушить Константинополь? — спросил Энтони. — Крепость будет построена, чтобы обуздать амбиции этого Дракулы. Это слово эмира Мехмеда. Тем самым эмир протягивает византийцам руку дружбы и приглашает заключить с ним мирный пакт.
— Мы охотно присоединились бы к такому пакту, — задумчиво проговорил Константин. — Ты многого добился на службе у своего нового господина, Хоквуд, если удостоился такой важной миссии.
— Я счастлив, ваше величество, — кивнул Энтони.
— Во время обеда ты расскажешь мне об этом твоём эмире, — пожелал Константин.
Халим-паша ликовал.
— Они настоящие глупцы, если поверили твоим словам, юный Хоук, — сказал он. — Они как овцы, приготовленные на заклание. Наш хозяин будет доволен.
— Грустно, что посланнику эмира приходится лгать, — отозвался Мехман-паша.
Халим-паша щёлкнул пальцами.
— Но поэтому-то послом и назначили чужеземца, Мехман. Разве ты не понимаешь? Ложь — вторая натура франков... или византийцев, — добавил он.
Энтони решил не возражать. Их ждал длинный путь, который придётся преодолеть вместе. Кроме того, разве этот человек не прав? Он лгал более убедительно, чем даже мог предположить. И Константин, совершенно очевидно, поверил ему.
— Расскажи мне о своём отце, — сказал император. Энтони сидел рядом с ним за длинным столом в банкетном зале, с благоговением разглядывая византийских аристократов, расположившихся напротив.
Энтони никогда не мог предположить, что будет сидеть здесь, по правую руку Константина Палеолога, пить вино — впервые за этот год — из золотого кубка и есть на золотой тарелке, что угодливые лакеи-греки станут прислуживать ему.
Ему было интересно, как бы отреагировал эмир на такую необузданную роскошь.
— С отцом всё в порядке, — ответил он императору. — Он преуспевает.
— Это хорошо. Возможно, с ним обошлись несправедливо. — Константин взглянул на Энтони. — Ты понимаешь, что я спас бы твоего брата, если бы мог.
— Я надеюсь, ваше величество.
— Я не ожидал, что ты или твой отец поступите на службу к неверным, — искренне признался Константин. — Скажи мне вот что: Хоквуд обучает турок артиллерийскому делу?
— Турки — кочевники из степей Азии. Несмотря на все их победы и высокомерие они были и остаются ими. Разве кочевников можно обучить тонкостям артиллерийского дела?
Константин посмотрел на него так тяжело, что Энтони пришлось выпалить правду. Император вздохнул.
— Я верю тебе, юный Хоквуд. Я должен верить тебе. Твой хозяин может атаковать стены моего города в любой удобный для него момент. Но передай ему вот что: Константинополь будет защищён и выживет.
— Мой хозяин не сомневается в этом, ваше величество. Поэтому он желает жить с вами в мире. Разве мы не согласились на пакт о мире?
Константин заглянул в пустой бокал, как будто надеялся разглядеть там будущее. Ещё раз сердце Энтони дрогнуло. Когда он покидал этот город, всё византийское ему было ненавистно, и император так же, как и остальные. Но этот человек заслуживал лучшей участи, чем та, которая уже готовилась ему.
Наконец император грустно улыбнулся.
— В моём городе с тобой и твоей семьёй обошлись несправедливо. Я признаю это. Я рад, что вы преуспеваете, хотя видеть вас в турецких одеждах мне неприятно. Я ваш должник. Проси у меня всё, что захочешь. Я дарую тебе всё, если только это не будет предательством моего города или народа.
— Я хотел бы поговорить с сестрой, ваше величество.
Император нахмурился.
— А тебе известно, что она замужем за Василием Нотарасом?
— Да, я знаю об этом.
— И всё же она твоя сестра, я понимаю тебя.
Я передам ей твои слова. Но пойми... я не могу заставить её повидаться с тобой.
— Я уверен, что моя сестра тоже хочет этого, ваше величество.
— Хорошо, я поговорю с ней. Но это ничтожная просьба, юный Хоук. Может быть, что-нибудь ещё?
— Могу ли я поинтересоваться здоровьем Анны Нотарас?