— Венгрия!
Есть такая буква и не только. Раздираемое внутренними противоречиями, это весьма могущественное в потенциале королевство представляло лишь тень от себя возможного. Причин тут было много, но все они сходились на короле — Владиславе II Ягеллоне, чьё положение было… шатким. Исключительно по собственной вине, откровенно то говоря. Чужак на троне, оказавшийся там исключительно из-за нежелания немалой части венгерского дворянства видеть на троне бастарда умершего короля, Яноша Корвина. Причина? Опасения, что он продолжит политику отца по прикручиванию излишних вольностей феодалов, равно как и концентрацию сил для борьбы первым делом с угрожающими Венгрии османами. Да и другие претенденты на престол готовы были видеть там кого угодно, но не сына Матиаша Хуньяди, представляющего для них потенциальную угрозу.
Угроза, да. Плюс желание властелина Священной Римской империи. Максимилиана Габсбурга, отхватить себе не абы что, а венгерскую корону. Дескать, если не получается из опасений получить по морде откусить кусок от Франции или Польши, то можно ужом просочиться в восточном направлении. Не получилось избраться королём? Тогда поддержать того, кого потом легче прочих будет опрокинуть. Вот так и оказался на венгерском троне представитель Ягеллонов, чешский король, жестоко битый почившим венгерским монархом. Ребус, однако, но нам поневоле приходилось его разгадывать, чтобы извлечь выгоду для себя.
— Король Владислав, владеющий Венгрией и Чехией, слаб и зависим, — недовольно вздыхает «отец». — Угождает знати, которая управляет им, словно марионеткой. Он терпит, понимая, что совсем рядом, в Славонии, Янош Корвин, который только и ждёт, чтобы его пригласили на отцовский трон. Сын Матиаша, пусть бастард, но признанный, и пришлый Ягеллон — все понимают, кому легче не только взять власть, но и удерживать её. Боится императора Максимилиана. Так боится, что по Пресбургскому миру даже согласился передать ему Венгрию и Чехию после своей смерти, лишь бы себя обезопасить.
— Если не оставит наследников мужского пола, отец, — напоминает о важном нюансе Лукреция.
— Если император будет силён — это его не остановит. А Венгрия слабеет с каждым годом… с таким королём.
— И король Владислав не видит или не хочет видеть главной угрозы, Ваше Святейшество. Султан ждёт. Как только пограничные крепости королевства станут уязвимы — османы хлынут туда, наводняя очередные христианские земли.
И Корелья тоже прав. Да все правы… что с одной стороны хорошо, показывая разумность тут собравшихся. С другой же плохо, но уже из-за недоступности простых решений. Вновь приходится искать окольные пути-дорожки. Хорошо ещё, что навык успешно отработан, да и венгерские дела изучены во всех подробностях. Сначала была теория, а потом и к практике перешли.
— С королём венгерским, увы, нам говорить не о чем. Разговоры лишь пустым сотрясением воздуха обернутся да пирами в честь Италии либо святого Престола, — подвёл я черту под и так понятным раскладом. — Зато Янош Корвин — это фигура в партии важная, независимая от Священной Римской империи и пользующаяся поддержкой не только в Славонии, где он сейчас сидит, но и по всей Венгрии. Частичной поддержкой, но этого нам хватит. Не зря же я отправлял послов именно к нему, приглашая посетить Рим под видом паломника к христианским святыням. Из-за подобного визита Владислав Ягеллон со Святым Престолом ссориться не станет, особенно если ему нужные люди намекнут о нашем желании вытащить возможного соперника в далёкий Крестовый поход…
— Может и возразить…
— Может, согласен с тобой, Бьянка. Но у нас есть средства убедить его в правильности. Воззвав, допустим, к его разуму и здравому смыслу правителя, — подмигиваю воительнице, привлекая её внимание, бросаю короткий взгляд в сторону Хуаны и Санчи.
— К понтифику и главе тамплиеров сложно не прислушаться, — понимающе так отзывается подруга. А о точных словах можно и после подумать.
«После подумать» — это значит обсудить то, чего не следует покамест слышать Хуане, Санче, Ваноцце опять же. По разным причинам, но суть от этого ни разу не меняется.
— Ты раньше говорил о надобности для Италии иметь большой и сильный флот, Чезаре. И я вижу, что ты договариваешься о покупке кораблей, но… С венецианцами нам всё равно не сравниться.
Джоффре. Наконец то у парня начали прорезаться мозги. Не в житейском плане — тупицей он сроду не был — а именно в плане интереса к государственным делам. Лично я с ним слишком сильно не возился. Так, необходимый минимум. Имелись и более важные персоны, такие как Лукреция, Хуана, Изабелла опять же… А вот «отец» — это другое дело. Случилось этакое неофициальное разделение обязанностей в виде воспитания уже почти подросших, подрастающих и уже взрослых Борджиа. Мне куда приятнее и интереснее было натаскивать прекрасную половину человечества, что и неудивительно. Окончательная огранка Лукреции. Попытки по максимуму использовать Изабеллу, на которую её отец капитально так подзабил вот уже довольно длительное время, хотя благополучие дочурки отслеживал, надо отдать должное.