— Ну, для этого ты уже должна была бы начать здорово закладывать за воротник!
— Это ты так думаешь, а мне кажется, что я и так успею, — сказала она, откладывая вилку в сторону.
Он увидел, как потухли зеленые глаза, а когда она заговорила вновь, он услышал в ее голосе прежние интонации растерянного, перепуганного ребенка. Она боялась всего на свете, дела ее шли слишком плохо, чтобы можно было надеяться, что как-нибудь все наладится. В свои двадцать два года она, по ее представлениям, была старой клячей, озлобившейся сварливой старой каргой. У нее за душой не было ни единого завалящего су. Вот почему она приехала к нему. Она будет жить у него, и не о чем здесь спорить, ведь они когда-то были очень и очень близки, не так ли? Помнишь? Быть может, она даже сможет в недалеком будущем платить ему за проживание… если он вернет ей ее сбережения… те самые деньги, которые он должен был положить в банк на ее имя перед тем, как они отправились в путешествие по каналам. «Ведь это все, что оставил мне мой отец, а ты у меня украл эти деньги… ну, не украл, так взял взаймы…» По словам Нелли, Марк должен был ей заплатить и за потопленную яхту, и за ее личные вещи, оставшиеся в шкафу, и за ее драгоценности. Да, у нее были кое-какие безделушки, не особо ценные, кроме одного кольца, вот то была действительно семейная реликвия, фамильная драгоценность, очень и очень дорогая… а остальное — так, ерунда, но она ими очень дорожила, всю жизнь берегла как зеницу ока, в особенности одну вещицу, тот самый медальончик, который ей надели на шейку при крещении и который он с такой злостью тогда сорвал и швырнул бог знает куда… Надо бы все эти убытки посчитать, вероятно, сумма получится значительная… Но сейчас она так устала… Она не спала уже…
— Так долго, — сказала она сонным голосом, с трудом подавляя зевоту. — Я буду спать наверху, ты — здесь, внизу. Ведь мы с тобой почти супружеская пара. Супруги живут под одной крышей. После долгой разлуки обычно людям надо вновь привыкать друг к другу. Вот мы и будем привыкать. На это потребуется время… Спокойной ночи… До завтра…
Она встала из-за стола и стала неторопливо подниматься по крутой лестнице, ведущей на второй этаж. Ступеньки под ее ножками жалобно заскрипели, и этот скрип напоминал кошачье мяуканье. Даже когда не только она сама, но и ее тень исчезла из виду, Марк все еще сидел, закинув голову и не сводя глаз с верхних ступеней лестницы, той самой лестницы, которую он с трудом извлек из зарослей шалфея и ежевики, где она гнила и где ее точили жучки-короеды. Вообще-то он никогда всерьез не надеялся, что однажды ее ступени заскрипят под шагами Нелли, что она будет ступать по этим ступеням своими такими невозможными, такими соблазнительными голыми ногами…
То, что Марк тогда понял и воспринял из речи моей матери, имело мало общего с тем, что она сказала на самом деле. Он выделил и запомнил отдельные фразы: «Ты был мужчиной моей жизни… я тебя любила». Он заменил в них прошедшее время на настоящее, сочтя, что он может разгадать маневр этой девушки, говорившей с ним так ласково так нежно, ведь именно ее ласковый голос и позволял ему как бы предвидеть то, что случится в недалеком будущем. Ведь неспроста же эта девушка приехала сюда! Приехала жить с ним! И неспроста она говорила с ним голосом, в котором звучало такое глубокое чувство любви, такое сильное влечение, которое невозможно скрыть, от которого невозможно избавиться никаким образом, хоть прибегай к любым заклятиям и заговорам. Он прошептал:
— Она же влюблена…
Произнес он эти слова достаточно тихо, потому что не до конца был все же уверен в том, в чем пытался себя уверить, но достаточно внятно, чтобы эти слова достигли слуха Нелли. Она что-то говорила о деньгах? Вздор! Бред! Она же в них ни черта не смыслит! Она вроде бы заикнулась о том, что он должен ей какую-то сумму? Что он должен возместить ей ущерб? А зачем? Молодую девушку никогда нельзя назвать неимущей. Она не нуждается в том, чтобы покупать в кредит жизнь, изобилующую всяческими удовольствиями, жизнь приятную, комфортную… Ей просто для проформы дают подписать некие бумаги, она ставит свою подпись, а потом… потом эти бумаги уничтожают, вот и все… У красивой девушки всегда найдется, чем заплатить, чтобы купить себе золотое руно, ведь она сама и есть это золотое руно… Истина-то состояла в том, что Нелли вернулась к нему, терзаемая угрызениями совести, гордыней и желанием прибегнуть к хитрым уловкам, но на самом-то деле истина заключалась в том, что она не могла без него обойтись, не могла жить без него. Ну а что же он? Да, у него есть к ней вопросы, и накопилось их немало. Но без паники, она на них наверняка ответит.