Это была не единственная разрушительная весть, принесенная доблестными лазутчиками петровыми. Оказывается, медведи, в преддверии своей сокрушительной победы, пошли на нарушение своего же базового принципа. Говоря современным языком, они отменили мораторий на использование секвенций во имя достижения своей сомнительной цели. По существу, они решили, что цель оправдывает средства. Как мне представляется, эта беспринципность больше всех возмутило клерикальное крыло или, правильнее сказать, клерикальные крылья нашего неформального клуба любителей секвенций. Набожные люди бывают очень строги к другим.
Описанные события вызвали процессы, которые иначе, как центростремительными не назовешь. И центром, куда стремились этих процессы, как легко догадаться, сделался мой друг Петров. Неформальный клуб на глазах стал приобретать черты вполне формализованной организации со всеми атрибутами, присущими таковым организациям: уставом, членскими взносами и управляющим органом.
Обстоятельства складывались в пользу молодой организации. На ее счастье, у Петрова уже имелся проект устава. Согласно этому проекту, Секвенториум (именно так решили назвать организацию) представлял собой что-то вроде партии революционного типа. Основополагающим принципом Секвенториума сделался демократический централизм. Как известно, в классическом виде этот принцип предполагает безусловное подчинение меньшинства решению большинства и суровое наказание нарушителей партийной дисциплины.
Для того чтобы сделаться членом Секвенториума необходимо было внести вступительный взнос. Взнос состоял из формул секвенций. Производя этот взнос, бывший владелец с помощью нерушимого обещания обязывался не применять свою секвенцию. Ставшая общей, секвенция могла быть активизирована только руководителями Секвенториума с применением специального регламента. Этот регламент обеспечивал защиту интересов большинства членов Секвенториума. В регламенте также были упомянуты интересы остального человечества. Их следовало неукоснительно соблюдать, если они не противоречили интересам членов Секвенториума. Воистину, мы были гуманитарной организацией.
Я говорю «мы», потому что также сделался членом Секвенториума. Петров, как и обещал, сделал от моего имени вступительный взнос. Очень мило. Мне нравится, когда люди сдерживают своё обещание, хотя бы и данное сгоряча.
Целыми днями мы с Робертом Карловичем занимались изучением секвенций, формулы которых продолжали поступать со всего мира. Расположились мы в центральной лаборатории, в которой я совсем недавно увидел свою первую секвенцию. Иногда Роберт Карлович, учтиво извинившись, исчезал за одной из дверей, выходящих из центральной лаборатории. Я знал, что там находится его персональный научный кабинет. Мне был выделен такой же, но я предпочитал работать в просторном центральном помещении. В ходе работы мы систематизировали, каталогизировали и, по возможности, проверяли секвенции, входящие во вступительные взносы участников. Систематизацией и каталогизацией, строго говоря, занимались не мы, а только мой наставник. Зато при проверке секвенций, мне отводилась ключевая роль. Осуществляя проверку, мы, как правило, не доводили дело до возникновения мираклоида. Просто я дожидался возникновения грэйса, затем мы делали соответствующую отметку в базе данных и переходили к следующей секвенции. Проверке подвергались, разумеется, не все секвенции. Согласитесь, что в наших условиях затруднительно проверить секвенцию, начинающуюся с заклания слона-альбиноса под древним баобабом (шучу, нет такой секвенции, не пытайтесь повторить это у себя дома).
Мой внутренний словарь элементов секвенций стремительно пополнялся, так как некоторые безобидные по описаниям секвенции с небольшими периодами безразличия, мы доводили до конца. Мы могли себе это позволить из-за того, что пока еще не принесли нерушимого обещания, препятствующего реализации общественных секвенций частным порядком, вне регламента. Таковое обещание мы принесем, когда закончим разбираться с секвенторным общественным достоянием, так мне объяснил Роберт Карлович. Вступительные взносы членов Секвенториума, как я заметил, зачастую содержали одинаковые секвенции. Я обратил на это внимание наставника, но он успокоил меня тем, что окончательный зачёт членских взносов произойдет позже, после изучения всего полученного.
Петров был всё время где-то рядом. Он появился в Москве сразу же после учреждения Секвенториума. Именно Петров предложил разместить хранилище секвенций в подвалах у Роберта Карловича. Мне казалось, что, несмотря на сложности коммерческого плана, Роберт Карлович был очень доволен, что сделался эдаким хранителем секвенций всего Секвенториума. Петров много времени проводил с нами в лаборатории, помогал разбираться с запутанными формулами и часто давал дельные советы.