— Да гоняют, конечно. Завуч уже вызывала, стыдила, запрещала. А я что? Делаю аккуратно, из рук в руки. Спрос есть, ребята берут.
— Ты, главное, предоплату бери, чтобы не кинули…
Внезапно в зале погас свет, потянуло могильным холодом. В теле появилась какая-то лёгкость, словно я Элли, которую уносит долбаным волшебным смерчем.
Неужели приступ? Вот такая она, смерть…
Тело куда-то перемещалось.
— Не бойся, избранный! — в темноте прозвучал проникновенный женский голос. — Твой путь только начинается!
Мир вспыхнул перед глазами с дурацкой чёткостью, как бывало после третьей рюмки ледяной «Белуги».
Я очутился на свежем воздухе, точнее, в каком-то зажопинском лесу, раскинувшись на спине, аки бомж с перепоя. Перед лицом раздражающе мотылялась какая-то былинка, отмахнувшись от которой, я издал полурык-полустон и сел.
Голова гудела не хуже трансформаторной будки, тело ныло, словно после драки с пацанами из соседнего квартала в годы моей шальной юности. В воздухе витала поэтическая свежесть, соревнуясь между собой, на все лады голосили птицы, от земли и травы поднимался лёгкий пар. Не иначе утро.
Я посмотрел на небо, как будто надеясь там найти ответ на вопрос, а какого чёрта вообще происходит?
Вроде ничего не пил в Метрополе, разве что стакан воды. Траванули чем-то?
Мысли в голове касательно недавних событий и моего текущего расположения постепенно замещались желанием просто очень крепко и длинно выматериться. Прям как на стройплощадке, чтоб узбеки забегали! Воспоминания как-то сами собой чередовались с крепким матом.
Я начал подниматься. Осторожно, медленно… Когда тебе семьдесят пять, привыкаешь перемещать себя как антикварную вазу, иначе сорвёшь спину. Потом целую неделю светят визиты личной медсестры с её болючими уколами, а вместо мягких рук любимого массажиста Вазгена тело будут мять весьма действенные, но доставляющие чрезвычайно болезненные ощущения руки Светланы Арнольдовны, заслуженного врача России.
Да где я, мать вашу⁈ Этот чёртов вихрь, женский голос…
Не, для галлюцинаций слишком реалистично. Значит, реально выдернули из банкетного зала и швырнули бог знает куда. Я что, помер? Неужто загробная жизнь — это вонючий лес и похмельный синдром?
Впереди замаячила женская фигура.
Высокая, в золотых доспехах, не то валькирия, не то участница московского фестиваля реконструкторов. Волосы длинные, хоть коси, до самых пят. Босиком, что для нашего климата явный перебор. В одной руке копьё, не бутафория какая, а серьёзная железка, этакая проколет любого, как жука, в другой фонарь.
Но самое впечатляющее — её кожа. Она блестела золотом, будто девушка не живое существо, а напротив, ожившая статуя. Никогда такой фигни не видел, наверное, что-то новомодное из фэшн-индустрии.
При всём при этом выражение лица у девицы важное и уверенное в себе, словно у федерального министра с пятилетним стажем.
Я замер, аки прогулявший лекцию студент перед появлением декана, не зная, то ли здороваться, то ли драпать.
— Здравствуйте, девушка, — прохрипел я, чувствуя себя полным идиотом. — Не подскажете, а где я, чёрт возьми, очутился?
Она резко развернулась в мою сторону, и я невольно отступил на шаг, когда её оружие отклонилось от вертикальной оси и пронеслось в будоражащей нервы близости перед моим лицом. Копьё — достаточно весомый аргумент, чтобы обращаться к этой министерше вежливо.
— Где? — прошипела она так, будто я только что наступил ей на ногу в переполненной маршрутке. — Я скажу тебе, где ты. Ты в Истоке, мире великой магии и ещё больших возможностей.
Я растерянно моргнул и ещё раз посмотрел на лес. В голове крутилась только одна мысль: — Ну и куда я влип?
— И как же, стесняюсь спросить, меня сюда угораздило попасть?
Стервозная девка, а иных эпитетов она пока что не заслуживала, закряхтела и потёрла переносицу, как главбух в конце квартального отчета.
— Я промахнулась. Облажалась, — пробормотала она себе под нос. — И теперь весь мой план полетел в тартарары.
Её копьё предательски дрогнуло, снова качнувшись в мою сторону, словно жило своей, недружественной лично ко мне жизнью.
— Ну, наверное, всё можно исправить, — выдавил я, чувствуя себя полным идиотом, который пытается успокоить разъярённую фурию. — Может, Вам чем помочь?
Тем временем в голове крутилось только одно логичное объяснение: инсульт. Да-да, именно так. Сейчас я валяюсь в Боткинской больнице, а всё это просто галлюцинации перегруженного мозга. Сейчас медсестра вколет что-нибудь успокоительное, и бред закончится.