Дверь открылась примерно через полчаса, и в кабинет вошли две женщины. Ольга оказалась пожилой дамой, сгорбленной, с лицом, на котором отпечатались тяготы прожитых лет, измождённая и крайне раздражённая на вид.
Севара же, полная её противоположность, пышущая здоровьем молодка лет двадцати с небольшим, с копной ярко-рыжих волос и какой-то самодовольной ухмылкой на лице держалась так, будто уже выиграла дело. Да, контраст разительный: одна воплощение усталости и обиды, другая — юной наглости.
— Прошу, садитесь, — кивнул я на два грубо сколоченных, но крепких стула, стоящих перед столом. — Давайте разберёмся с этой проблемой спокойно. Ольга, расскажите, что случилось.
— Я скажу, что случилось! — запричитала старуха дребезжащим от волнения голосом. — Ушла я утром по делам, проведать Кузьму Поляну, а как вернулась, три золотых, что в горшке у меня припрятаны, пропали! А горшок этот вчерась видела только Севара, когда помогала мне снедь до дому донести! Она, окаянная, и стащила!
Я перевёл взгляд на Севару. Та лишь пожала плечами, ироничная ухмылка никуда не делась.
— А Ваша версия событий?
Севара картинно вздохнула.
— Не брала я её денег. Я весь день Рудасю помогала в Мясной лавке прибираться, он такой срач разводит, когда работает, просто ужас!
— И Рудась может подтвердить Ваше алиби? — уточнил я.
— Ну я же не всё время работала, выходила на перерывы, ну и всё такое, — уклончиво ответила она.
— Ольга, есть другие свидетели? Кто-нибудь видел, как Севара входила в Ваш дом?
Старуха замотала головой.
— Нету никого. Но я нутром чую, она это! Сердце ведь не обманет!
Так, понятно. Ни улик, ни свидетелей, только «нутром чую». В моём прежнем мире действовал принцип презумпции невиновности, не пойман — не вор. Если по-честному, решение тут напрашивалось само собой. Да, Севара вела себя вызывающе, но, возможно, она просто знала, что невиновна, и потому не парилась насчёт голословных обвинений. А может, девица и раньше промышляла подобным и выходила сухой из воды, но без доказательств это всё пустые слова.
— Значит, Ольга, доказательств её вины Вы не можете предоставить? Никто не видел Севару возле Вашего дома, и никто не может подтвердить Ваши слова? — переспросил я для верности.
— Я старше по возрасту и опыту, — выпрямилась старуха. — Моего слова должно вполне хватить, чтобы ты мне поверил! Раньше всегда так было!
Глава 11
— Боюсь, теперь так не работает, — мягко, но твёрдо ответил я. — Нельзя просто так обвинить человека в преступлении без доказательств. Вас даже дома не было, так откуда можете знать, что деньги взяла именно Севара? То, что она знала про горшок с золотыми, ещё ничего не доказывает, мало ли кто мог зайти.
— Севара лентяйка! — не унималась Ольга. — Целыми днями слоняется без дела, а жить богато хочет! Я ни капли не сомневаюсь, что она украла, просто потому что могла!
— А на что мне их тут тратить, эти золотые? — вмешалась Севара, обвинение в лени её явно задело. — Тут кроме еды и купить-то нечего.
И это, как ни крути, чистая правда. Предметов роскоши в Весёлом пока не наблюдалось, ну, разве что можно выбрать у Рудася куски мяса получше Но раз Севара помогала ему убирать лавку, он, скорее всего, расплачивался с ней натурой, той же самой едой. В общем, картина ясна. Я выслушал достаточно.
— Не знаю, как тут решали раньше, — начал я, хмуря брови и стараясь говорить веско и авторитетно, — но пока я здесь Владыка, действует простое правило: если обвиняете кого-то в преступлении, то должны быть доказательства. Нельзя основываться на догадках или предчувствиях, это несправедливо по отношению к Севаре.
— Ясное дело, лже-Избранник всегда на стороне ленивой и нечестивой молодёжи! — проскрежетала Ольга, с трудом поднимаясь на ноги. Она ткнула в мою сторону скрюченным пальцем. — Настоящий Владыка поступил бы по совести! По нашей совести!
С этими словами она вылетела из кабинета, ну, насколько быстро может вылететь разозлённая сгорбленная старуха, что-то бормоча себе под нос, осыпая проклятиями и меня, и Севару. Я посмотрел на оставшуюся девушку. Она выглядела искренне удивлённой моим решением.