Выбрать главу

— Приватные переговоры, значит? — протянул он и огляделся по сторонам. — Замка у нас тут нет, но кабинет имеется. Подойдёт?

— Конечно, лишь бы где-нибудь без лишних ушей, — кивнул я.

Герман кивнул и махнул мне рукой, мол, следуй за мной.

Сердце забилось быстрее, когда мы вдвоём направились к его «кабинету» в углу деревни. Безумно волновала мысль, что мои слова решат судьбу двух… ну, не государств, конечно, но вполне себе мощных поселений. Я, естественно, слегка нервничал, но чаще всего щекочущие «бабочки в животе» на самом деле просто возникают от предвкушения чего-то стоящего.

Грядут решающие переговоры всей моей жизни. Ну, или их новой жизни.

Мы вошли в то, что Герман назвал своим кабинетом. По правде говоря, он напоминал скорее штаб. На столе лежала огромная карта региона, вся утыканная маленькими красными и синими флажками и аккуратно расставленными на ней деревянными фигурками солдат. Похоже на настольную стратегию, типа «Цивилизации», только я точно знал, что всё это имеет прямое отношение к реальной жизни. Кровь, вывалившиеся кишки, вот это что.

На стене висела ещё более крупная карта Истока с пометками, отображающими гениальный план Германа по завоеванию большей части Запада. Враги были ранжированы по размеру, силе и статусу Избранника. Да уж, ни дать ни взять, грандиозные планы человека, который действительно хотел завоевать мир. Ну, или хотя бы его кусочек. Наполеон местного разлива.

— Вот мы и на месте, — сказал Герман, указывая на деревянную табуретку у тактического стола. — Присаживайся, если хочешь. — Сам он прислонился к стене и скрестил руки на груди, типа «я тут хозяин».

Вместо того, чтобы сесть, я предпочёл занять более непринуждённую позу, опершись на край стола и вперившись в Германа взглядом. Игра в гляделки, кто первый моргнёт.

— Так в чём смысл всего этого? — спросил он прямо. — Переговоры о мире… В чём подвох? Где мелкий шрифт?

— Это не безоговорочная капитуляция, — пояснил я. — Так что подвох подробно расписан в условиях. В деталях, как всегда.

— Тогда давай к делу. Каковы ваши условия? — прорычал Герман.

Он что, настолько жаждал крови, что сама мысль о прекращении огня его бесила? Я начал всерьёз задумываться о долгосрочных последствиях торговли с психом для всего нашего региона.

— Условия следующие. Город Аистово соглашается перейти под Вашу власть, став вассальным владением. Это даёт Вам право собирать их войска, получать тридцать процентов их дохода и назначать новых лидеров, если сочтёте нужным. Однако Вы должны подписать мирное соглашение с правительницей Сюзанной, предоставив ей гарантию безопасности и иммунитет от любых законов или указов, которые Вы примете, управляя новым… хм… объединённым государством.

— Иммунитет? Я не собираюсь её убивать, — заметил Герман. Я видел, как он расслабляется, осознав, что это действительно похоже на капитуляцию со стороны противника. Ну-ну.

— Нет, сэр, иммунитет от Вашего контроля. Оставаться здесь не входит в её долгосрочные планы. Поэтому, используя ресурсы, которые по праву принадлежат ей, она желает, чтобы её оставили в покое, позволили управлять своим… э-э-э… поместьем и искать путь домой.

— А вот это проблема, понимаешь, — прорычал Герман, его расслабон как рукой сняло. — Если она уйдёт, всё дело пойдёт коту под хвост.

— Боюсь, не понимаю, что Вы имеете в виду, — сказал я, хотя уже начал догадываться, что тут замешана какая-то системная фигня.

Герман пожал плечами и подошёл к карте Истока, указывая на свой город.

— Аистово создано богиней Фаэрией давным-давно. Фаэрия назначила Сюзанну своим Избранником, даровав ей власть над Аистово. Если Избранник погибает от руки другого Избранника, богиня-покровительница отзывает контроль над его изначальным городом, а также над любым городом, который он основал.

— Включая Дурнево… — добавил я. — Интересно. Так-так-так, системная уязвимость… Значит, Дурнево основал не ты?

— Это правило было введено, чтобы Избранники не вырезали друг друга во время завоеваний, хотя отжать чужую землю и города — это вполне нормально.

— Убийство Избранника сводит все усилия на нет. Весь «капитал», нажитый непосильным трудом, сгорает. Понимаю.