— Ладно, чёрт с тобой, уговорил, давай попробуем, — сдался я, решив, что потенциальная информация стоит небольшого риска и последующего сеанса самобичевания. — Но если эта штука оставит на мне какой-нибудь побочный эффект типа желания вязать носки, я тебя лично скормлю тем тварям, что в Еловом Лесу водятся. Есть там один любопытный клыкастый тип…
Я взял у Фомы браслет, металл показался неприятно-холодным на ощупь, как рукопожатие налогового инспектора, расстегнул простенькую, но довольно тугую застёжку и просунул в него руку.
Застёжка со щелчком сомкнулась, и браслет плотно, но не слишком туго, обхватил моё запястье. Я прислушался к ощущениям. Да вроде никаких изменений. Ни покалывания, ни тепла, ни холода, ровным счётом ничего, как будто обычная бижутерия с блошиного рынка.
— Ну давай свою простенькую команду, экспериментатор хренов, — сказал я, глядя на Фому с некоторым вызовом. — Посмотрим, что это за чудо-юдо такое ты мне подсунул. Удиви меня.
— А легко! Босс, используй контроль разума, чтобы манипулировать Старухой Агатой, — не моргнув глазом и даже с какой-то дьявольской ухмылочкой выдал Фома.
Ах ты жабья чешуя!
В этот момент я почувствовал, как какая-то странная, почти неощутимая дымка на миг тронула моё лицо, будто лёгкое помутнение сознания попыталось зацепиться за мои мысли. Однако в ту же секунду хвалёный браслет на руке сильно задрожал, словно переполняясь энергией, которая не могла найти выход, затрещал, и из него посыпались во все стороны яркие синеватые искры, словно от короткого замыкания в дешёвой китайской гирлянде. Причём большой гирлянде. И он с треском и шумом просто развалился на несколько дымящихся кусков прямо у меня на руке!
Руку жгло как от электрического ожога, но я мало обращал на это внимание.
Сама мысль о том, что моя личность, свобода воли, моё сознание подверглись манипуляции, словно я кукла на шарнирах, обжигала и оскорбляла до глубины души.
Я поднял глаза.
Какой-то шальной, но весьма ощутимый электрический разряд, отколовшийся от браслета, шарахнул аккурат по Фоме. Колдун от такого воздействия громко взвизгнул, как недорезанный поросёнок, и (вот это поворот!) его дурацкая маскировка, под которой он тут шкерился, изображая из себя старика Хаттабыча, слетела к такой-то матери, явив его истинное, слегка подкопчёное и очень испуганное лицо.
— Какого хрена⁈ — практически хором заорали мы оба, да так, что в соседней комнате, наверное, штукатурка посыпалась.
Вот только в голосе Фомы, который теперь выглядел как побитая собака, только что получившая хороший пинок, плескалось искреннее недоумение и боль, а в моём уже нешуточная такая, вполне себе конкретная холодная ярость.
— Ты что, собачий сын, мать твою, серьёзно решил меня вот так по-дешёвке развести, а, клоун ярмарочный⁈ — прорычал я, уже не сдерживаясь, и, сделав всего один стремительный шаг вперёд, молниеносно сцапал горе-мага за его тощую, как у цыплёнка, шею.
Рука сама дёрнулась, вспомнив старые навыки из бурных девяностых. Ну надо же быть таким клиническим идиотом, чтобы пытаться провернуть такой дешёвый трюк с человеком, который прошёл огонь, воду и медные трубы российского бизнеса!
— Послушай, Владыка, не кипятись, ну это же… Это же решило бы обе наши проблемы разом! — захрипел Фома.
Сила молодого тела позволила даже оторвать его от пола, так что сейчас он растерянно болтал ногами в воздухе, пытаясь вывернуться из моей стальной хватки, но я держал крепко.
— Ну босс, это же типа одним махом! Два в одном, шампунь и кондиционер в одном флаконе!
Я чуть сильнее стиснул пальцы на его кадыке.
Не то, чтобы я собирался его тут же отправлять к праотцам, всё-таки живой маг, пусть и такой раздолбай, на дороге не валяется, это ценный актив, как ни крути, но достаточно ощутимо сжал ему горло, чтобы Фома чётко осознал, что одно неверное движение или слово, и его карьера «великого иллюзиониста» закончится здесь и сейчас весьма бесславно.
Да и вообще эти колдуны, как я успел заметить, ребята довольно хлипкие физически, так что он, поди, и без моих недвусмысленных намёков прекрасно понимал весь расклад.
— У тебя же, ну, эти… моральные проблемы с манипуляциями, правильно я понимаю? — выдавил он, сипя и отчаянно цепляясь за мою руку своими тонкими пальцами. — Ну так вот! Я просто заставил бы тебя это сделать, и всё, ты как бы и ни при чём! С тебя все грехи автоматически снимаются, и совесть чиста, как у младенца! И Старуха Агата присмирела бы! Гениально же, ну! Это же классическое перекладывание ответственности!