Права собственности — ещё один важный пункт в моей программе правительственных реформ.
Изначально по умолчанию вся собственность в деревне считалась как бы общей, принадлежащей Весёлому в целом.
Эдакий коммунизм на минималках.
Как Избранник, я имел право строить любое здание, какое захочу, ведь я являлся по сути де-факто управляющим и де-юре решающим собственником всего этого хозяйства, главным распорядителем активов.
Сейчас реформы давали мне возможность определить, могут ли жители вообще владеть собственностью, и если да, то какой именно класс будет допущен к этому празднику жизни.
И вот тут-то мой земной опыт и знание истории и должны помочь избежать ошибок прошлого, не наступить на старые, покрытые плесенью грабли.
Если бы только Аристократы получили права собственности, это неминуемо создало бы серьёзные тёрки между классами, такой себе мини-вариант классовой борьбы. Нет уж, увольте. Если я и собирался дать права собственности населению, то уж для всех сразу.
Единственный вопрос, который сверлил мне мозг, а стоит ли им вообще давать эти права? Не рановато ли для местного ещё не окрепшего менталитета?
Что вообще означали эти самые «Права собственности»? Ну, во-первых, и это самое главное, вся текущая земля в границах Весёлого становилась доступной для продажи. То есть любой мог прийти и сказать: «Хочу вот этот кусок, заверните!»
Любое здание, которое я уже построил, классифицировалось бы как «Общественное», равно как и земля под ним. Я сам, кстати, мог бы выкупать столько земли, сколько захочу, правда, за свои кровные или казённые золотые.
Жители тоже смогли бы покупать участки в пределах установленных границ и строить там любые здания, какие только их душа пожелает: хоть терем расписной, хоть сарай для свиней. Это, конечно, создало бы некую форму автономии среди граждан, этакий островок частной инициативы.
Но главный плюс, с моей прагматичной точки зрения, заключался в том, что жители сами бы несли расходы на содержание своих построек, а также на их возведение. А я, в свою очередь, мог бы обложить эту частную собственность налогами, как натуральными (товарами), так и звонкой монетой. Получился бы такой самоподдерживающийся механизм роста, почти как свободный рынок, только в миниатюре и под моим чутким контролем.
Такой подход позволил бы Весёлому расти, так сказать, спонтанно, как грибы после дождя.
Да, я бы потерял часть земли из общего (управляемого мной) котла, но если наши границы продолжат расширяться, как я и планировал, то это не такая уж большая проблема. Жители могли бы начать возводить собственное жильё и мастерские, что мне не стоило бы ни копейки из казны. Однако я всё ещё мог бы директивно указывать, где и какие общественно важные здания строить.
И всё же чем больше я вглядывался в опции, связанные с Правами собственности, тем больше проблем и подводных камней начинал замечать во всей этой затее.
Рабочие, например, по умолчанию неспособны владеть собственностью. А если бы им дали такое право, я бы больше не смог назначать любого Рабочего на строительство нового объекта или на работу в уже существующем здании. Оба класса, и Аристократы, и Рабочие, автоматически становились бы автономными независимыми единицами. А это, прямо скажем, крайне неудобно для такого централизованного планировщика, как я, у которого имелись свои наполеоновские планы и амбиции по переустройству мира.
Представьте себе, я хочу построить новую Лесопилку, а все подходящие Рабочие говорят: «А мы тут свой бизнес мутим, извините, Владыка, не до Вас».
И трындец! И всё, отсутствие трудовых ресурсов.
Глава 7
Прямо сейчас на нашем текущем уровне культуры и с учётом местных традиций просто невозможно создать или добавить какие-либо новые классы населения. Я даже не мог настроить параметры Рабочих так, чтобы они получали более высокую зарплату, делая определённую работу более привлекательной. Это оказалась реально сложная дилемма, задачка со звёздочкой, мать её.
Теоретически я мог бы дать Ремесленникам и Почётным Гражданам право владеть собственной недвижимостью, но, поступая так, провёл бы жёсткую, жирную черту между классами, создал бы настоящую пропасть между сословиями.