— Верно, — подтвердил я. — У нас открытые границы, но я имею полное право их закрыть в любой момент, как только мне заблагорассудится. Моя собственность, мои правила.
— И если ты закроешь свои границы, Герман не сможет войти на твою территорию, не объявив войну. А поскольку у вас, должно быть, какой-то пакт о ненападении, он не сможет перемещать войска по территории, которую ты контролируешь.
Я поднял руку, останавливая его.
— И ты хочешь отдать мне территорию между ним и собой? Буквально всё побережье? Серьёзно? Все эти владения мне?
— Временная передача. На зиму, максимум на шесть месяцев, — сказал Лекс. — Это остановит их продвижение, не даст им использовать мою временную слабость. Но тогда, конечно, такая схема будет сопряжена с огромными рисками для тебя, потому что ты навлечёшь на себя гнев Германа. Он может даже попытаться напасть на тебя, как только срок вашего пакта о ненападении истечёт, но я могу сделать так, чтобы это того стоило. Сделаю тебе предложение, от которого трудно отказаться.
Я аж ошалело присвистнул.
Честно говоря, такого поворота я никак не ожидал. Либо Лекс действительно мне безгранично доверял, что равносильно верху идиотизма с его стороны, либо он находился сейчас в таком отчаянии, что решил просто забить на все риски, и даже на то, что я могу его тупо кинуть. Как бы то ни было, теперь мяч на моей стороне. И что мне с такой возможностью делать? Задачка, однако…
Мой самый первый, самый низменный инстинкт подсказывал заключить сделку, по которой он передаст мне территорию, а потом просто его кинуть, оставить с носом, как последнего лоха, после чего продать эльфийские земли обратно Эльфийскому Государству и сорвать просто гигантский куш. Герман Дурнев всё ещё будет должен мне платить по счетам, и я, скорее всего, соглашусь продать ему значительную часть прибрежных земель, если он того пожелает. В каком-то смысле победа сама плыла мне в руки прямо здесь и сейчас.
Всё, что мне лишь нужно сделать, это грамотно составить формулировки нашего соглашения, чтобы гарантировать, что земля действительно станет моей. Чистая юриспруденция и никакого мошенничества. Ну, почти.
Но прежде чем успел открыть рот, чтобы превратить ложь в золото, я заколебался.
В памяти всплыл момент, когда моя жадность однажды уже вышла из-под контроля, когда я чуть не погиб, потому что глаза оказались гораздо ненасытнее желудка. — Не повторяй ошибок, Морозов, не повторяй! — стучало в висках. Неужели я действительно хотел снова оказаться в такой ситуации?
Лекс Могучий — тип смертельно опасный, и даже если получится отжать у него его берлогу, он ведь живой останется и стопудово найдёт способ меня пришить.
Или, что ещё хуже, свалит куда-нибудь подальше, узурпирует или отстроит новое государство, соберёт свежую армию и вернётся чисто из чувства мести, чтобы горло мне перегрызть. А зубы у него, надо сказать, серьёзные.
Конечно, легко пойти по пути наименьшего сопротивления, по скользкой дорожке, но, поступив так, я бы только подтолкнул Лекса к новым убийствам.
Нет, я уже пытался однажды передёрнуть карты в свою пользу, и в результате меня чуть не вышвырнули из этого «казино». Больше таких глупостей не совершу, хватит, накушался.
Вместо этого я решил выложить все карты на стол, чтобы Лекс судил, как ему угодно. К счастью, таймер моего артефакта как раз пискнул, сообщая, что мой рысак снова может нестись, как ветер. Если Лексу не понравится то, что скажу, мы сможем довольно быстро сделать ноги.
— Знаешь, почему ты оказался в такой ситуации? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно и твёрдо.
Лекс нахмурился, лицо его исказила гримаса.
— Оставь свои лекции при себе, не до них сейчас.
— Нет, не оставлю, — отрезал я. — Не оставлю, потому что, видимо, никто никогда не рассказывал тебе об элементарной человеческой порядочности. О милосердии. О доброте, чёрт возьми! Прямо сейчас верны две вещи. Первая. Ты в полной тотальной заднице практически во всех отношениях. Вторая. Я, и только я один, могу тебя спасти. Но прежде, чем я вообще сделаю предложение помочь тебе, хочу, чтобы ты знал. Ты обыкновенный гопник. Здоровенный, сильный, но гопник. Ты хулиган, изверг и человек, который получает сейчас ровно то, что заслуживает.
— Пф-ф, ты бы так не говорил, если бы обладал такой властью, как я, — прорычал на меня Лекс. Он не делал резких движений и, казалось, не удивился моей нотации, скорее смирился с тем, что придётся выслушать, и втайне надеялся, что я всё-таки ему помогу.
— Я не собираюсь читать тебе лекцию о наших различиях в менеджменте, морали или идеологии, — продолжил я. — Просто хочу, чтобы ты знал, моё личное мнение о тебе, мягко говоря, невысокое. Я видел, как ты преследуешь других, слышал о твоей жестокости и точно знаю, что если бы это принесло тебе хоть какую-то выгоду, ты бы катком проехался по моему городу со своей армией и потом ещё долго ржал бы над этим.
— В этом унижении есть какой-то смысл? — процедил Лекс. — Ты прекрасно понимаешь, что можешь орать на меня и оскорблять как угодно. Чёрт, да я бы даже джигу для тебя сплясал, если бы это заставило тебя согласиться на сделку.
— Дело не в унижении, а в честности, — сказал я. — Лекс, давай я не стану изображать из себя того, кем не являюсь. Я всё это время работал против тебя, активно противодействовал.
Лекс резко вскинул голову от такого откровения. Он прищурился, и я увидел, как его рука дёрнулась туда, где обычно висел меч, возможно, по привычке.
— Что ты имеешь в виду? Говори яснее, не тяни кота за… подробности.
— Эльфийский заговор с целью тебя убить. То письмо. Тот факт, что я тайно снабжал Германа Дурнева эльфийским оружием и магическими предметами, чтобы он мог тебя одолеть. Ёпрст, да я даже заключил несколько сделок от его имени, чтобы гарантировать твоё поражение! Полный аутсорсинг твоей ликвидации, можно сказать.
— Вот как⁈ — прорычал Лекс. Голос его походил на рык раненого зверя. — Зачем ты мне это говоришь? Решил поиздеваться напоследок⁈
— Потому что я хочу, чтобы ты осознал, насколько ты одинок, — сказал я. — Во всём. Тотально. Если бы ты передал мне ту землю, я мог бы просто украсть её и смотреть, как Герман тебя уничтожает. Я стал бы намного богаче, а тебя раздавило бы моё предательство. Твой бизнес-план по захвату мира накрылся бы медным тазом.
Лицо Лекса дёрнулось от моих слов, я увидел подлинный шок человека, который чуть не совершил самую большую ошибку в своей жизни.
— Тогда почему… почему ты этого не делаешь? — тихо спросил он едва слышно.
— Ты был не прав тем, что вёл себя как долбаный Чингисхан. Я был не прав тем, что организовал заговор против тебя. Насилие против насилия, интриги против интриг. Я так не хочу, мне больше по душе мир и стабильность. Единственная причина, по которой я поддерживал идею твоего уничтожения, заключалась в том, что ты причина, по которой всё Южное побережье превратилось в гниющую тушу кита, испускающую такое зловоние, которое отпугивает любого другого Избранника. Потому что ты безжалостно поглощаешь поселения, убиваешь моих коллег, друзей и союзников. И вполне логично предположить, что когда-нибудь ты придёшь и за мной. Я твой единственный условный союзник, потому что остальных ты пришил. И пока ты действуешь таким образом… Или пока ты вообще жив, моя судьба висит на волоске. А в таких условиях бизнес не построить. Жить вот так ни тебе ни мне нельзя.
Лекс ничего не ответил. Он просто мрачно смотрел на меня, но я видел, как до него доходит, что его грехи наконец-то вышли ему боком.
— Ты веришь, что власть — это самое важное, — сказал я. — Но есть силы поважнее: дружба, союзы, уважение к жизни. Без этого твоя власть становится… недостаточной. И тогда ты, как сейчас, попадаешь в ситуацию, когда для спасения нужен всего лишь один друг, а у тебя их нет. Нет ни одного друга…
Мужик кивнул, принимая мои слова.
— Так что же тогда? Какой твой вердикт, Владыка?