Да уж, аналитический отдел у Лекса, видимо, всё-таки работает неплохо, раз он вовремя просёк, чем дело пахнет, и решил не искушать судьбу.
— М-да-а, понятно, — только и смог выговорить я, всё ещё переваривая ошеломляющую информацию и её потенциальные последствия для всей расстановки сил в регионе. Картина Репина «Приплыли». Тогда, пожалуй, я действительно рвану вперёд. Нужно подготовить почву для предстоящих переговоров, забронировать лучшую комнату в какой-нибудь нейтральной таверне и обеспечить всем высоким договаривающимся сторонам максимально комфортные условия. Ну и кофе-брейк с плюшками организовать, если получится найти приличную выпечку в этой глуши. Дипломатия — дело тонкое, любит внимание к деталям, стремление к совершенству.
— Однако должен тебя предупредить, Алексей Сергеевич, — вдруг снова посерьёзнел Герман, и его голос приобрёл неожиданно официальные и даже несколько менторские нотки. — Информация к размышлению чисто по-дружески, чтобы потом не возникло никаких неприятных сюрпризов и взаимных недоразумений, которые могут поставить под угрозу весь наш тщательно спланированный проект.
Он откашлялся, собираясь с мыслями.
— Если бы всё зависело только от меня одного, то наши с Лексом переговоры прошли бы быстро, конструктивно и, скорее всего, безболезненно для всех заинтересованных сторон. Мы бы с тобой как два цивилизованных и прагматичных бизнесмена обо всём договорились за пять минут за рюмкой чего-нибудь горячительного, пожали бы руки и разошлись довольные друг другом.
Он тяжело вздохнул, и облачко пара вырвалось из его рта.
— Но, к сожалению или к счастью, в нашей импровизированной, но весьма амбициозной коалиции, кроме меня есть ещё три полноправных участника, три других Избранника со своими армиями, своими интересами, своими амбициями и, что самое главное, со своими тараканами в голове. И эти уважаемые господа, будь они трижды неладны со своими особыми мнениями и вечными претензиями, тоже имеют полное и неотъемлемое право сидеть за общим столом переговоров, высказывать своё авторитетное мнение и активно тянуть одеяло на себя, пытаясь урвать кусок пожирнее. На то она и коалиция.
Глава 19
— Принимаю это как данность. Дело и так непростое, — вздохнул я.
— И учти, — добавил Герман, глядя на меня в упор своим пронзительным взглядом, от которого становилось не по себе, — если дело дойдёт до серьёзных разногласий, если возникнет, не дай бог, какой-нибудь острый конфликт интересов по поводу того, как именно делить шкуру ещё не убитого, но уже почти поверженного Лекса Могучего, то окончательное решение будет приниматься… голосованием. Простое большинство голосов. Демократия, мать её так, в чистом виде. Так что готовься к возможным жарким дебатам, кулуарным интригам и необходимости применять все свои переговорные таланты.
— Да я не особо парюсь по этому поводу, честно говоря, — довольно беззаботно отмахнулся я, хотя в глубине души прекрасно понимал, что это может стать реальной головной болью и источником дополнительных проблем. Лишние рты на раздаче трофеев, это всегда плохо для общего бизнеса и может привести к внутренним конфликтам. Но всё, как говорится в умных книжках, решаемые организационные вопросы. Была бы политическая воля и чёткая стратегия, а рычаги воздействия всегда найдутся.
Я ободряюще ему улыбнулся, стараясь излучать уверенность и оптимизм.
— Герман, я абсолютно уверен, что ты с твоим-то непререкаемым авторитетом, железной хваткой и недюжинной харизмой, сможешь построить своих коллег-союзничков, как пионеров на утренней линейке перед поднятием флага. Ну, или как непослушных акционеров на внеочередном собрании перед принятием важного, но непопулярного решения. Объяснишь им политику партии, донесёшь генеральную линию, найдёшь нужные аргументы, чтобы убедить их в своей правоте.
Я заговорщицки подмигнул: — В конце концов, кому из них охота всерьёз ссориться с тобой, с таким внушительным воинским контингентом за спиной и репутацией человека, который слов на ветер не бросает? Это же, как говорится, себе дороже выйдет, можно и зубов не досчитаться. Так что, думаю, они будут на удивление сговорчивыми и быстро придут к консенсусу. Немного здорового лоббизма, немного кулуарных переговоров с каждым по отдельности, и вуаля, консенсус будет достигнут, все останутся довольны. Ну, или почти все.
Герман задумчиво наклонил голову набок, словно впервые в жизни примеряя на себя роль не простого рубаки и полевого командира, а влиятельного политического игрока, способного дёргать за ниточки. На его обветренном лице отразилась напряжённая работа мысли.
— Ну, может, отчасти ты и прав, Алексей Сергеевич. Я никогда не оценивал ситуацию в таком политическом ключе. Административный ресурс, подкреплённый реальной военной мощью, это действительно очень серьёзный аргумент в любых спорах и дискуссиях. Надо взять эту твою идею на заметку и почаще ею пользоваться.
Он выпрямился в седле, и его фигура снова обрела привычную монументальность.
— Что ж, тогда, я полагаю, увидимся через недельку. Плюс-минус пару дней на дорогу с учётом погодных условий, состояния дорог и возможных непредвиденных обстоятельств. Логистика, сам понимаешь, дело тонкое и непредсказуемое, особенно зимой.
Он протянул мне свою огромную руку в тяжёлой латной перчатке.
— Береги себя, друг Алексей. И постарайся там не замёрзнуть по пути к месту предстоящих переговоров. А то вид у тебя, честно говоря, не очень геройский в этой твоей жиденькой курточке. Смотри, ещё простудишься, и кому тогда разруливать наши международные конфликты?
Мы крепко пожали руки.
— Будем надеяться, — добавил он уже тише, почти шёпотом, глядя куда-то вдаль, на заснеженные, уходящие за горизонт просторы, — что это действительно конец затянувшейся и порядком надоевшей всем заварушки, а не короткий пролог к какой-нибудь новой, ещё более масштабной и кровопролитной истории. Уж больно не хочется опять ввязываться в очередной долгострой с неясными перспективами.
С этими словами он резко развернул своего могучего боевого коня и снова возглавил марширующую армию, которая, казалось, не знала усталости.
А я, в очередной раз поежившись от пронизывающего холода и ругнувшись про себя на местный климат, пришпорил своего коня Улыбку и помчался вперёд, навстречу новым переговорам, новым вызовам и, возможно, новым, ещё более сложным проблемам. Бизнес в этом странном мире никогда не стоял на месте, и это, пожалуй, единственное, что радовало.
«Зал Мира», как его обозвал Серхан Демир, оказался той ещё махиной. Здоровенная такая хреновина, высоченная башня из чего-то серебристого, которая аж переливалась вся, на солнце сверкала и слепила глаз, как новенький рубль.
Двери понатыканы со всех сторон, но и тут магия, мать её! К какую бы ты ни вошёл, всё равно окажешься у главного входа. Хитро придумано, не подкопаешься, прям как входы в некоторые наши госструктуры, хрен обойдёшь. Магическая защита от всяких там любителей пролезть без очереди или, не дай бог, с чёрного хода.
— Серхан, — сказал я, оглядывая столы и стулья, расставленные с явным знанием дела. Внутри всё до жути напоминало какой-нибудь навороченный конференц-зал: четыре стола, сдвинутые вместе, образовывали здоровенный квадрат. Для каждой делегации выделены свои места, причём стулья расставлены грамотно, на приличном расстоянии друг от друга, чтобы никто, не дай бог, через стол не сиганул оппоненту в морду вцепиться или кинжалом в бок не ткнул.
Эх, мне бы такой дизайн для заседаний совета директоров в «Эоле»…
— Должен признать, старина, выглядит всё просто ошеломительно. Прям как какой-нибудь пафосный зал для саммитов где-нибудь в Москва-Сити, только, пожалуй, даже покруче.
Серхан, который в этот момент колдовал над стенами, развешивая какие-то тяжеленные, бархатные на вид драпировки с помощью своих магических фокусов натурально как дизайнер интерьеров на Рублёвке, только с огоньком и без сметы на миллион, обернулся и расплылся в такой довольной улыбке, будто ему только что Нобелевку по магии вручили.