— Ну и что думаешь? — спросила Сияна, когда наконец дочитала. Голос у неё был напряжённый, как струна. — Липа? Или это и правда старый чёрт Акертон?
— Врать не стану, я не эксперт-криминалист, однако годы и годы работы с документами сказываются… Короче, насколько я вижу, печать выглядит как настоящая, — признал я, внимательно её разглядывая через какую-то лупу, которую Сияна достала из ящика стола. — Сделано на совесть, не придерёшься. Похоже на официальный бланк. Но у меня с собой нет никаких других бумаг от Акертона, чтобы сравнить, проверить. В прошлой своей жизни я бы подтянул знакомых экспертов, почерковедение там и прочую графологию.
В комнате повисла тишина, такая густая, что её, кажется, можно было ножом резать. Мы оба посмотрели друг на друга, и в глазах у каждого читался один и тот же немой вопрос, который не требовал озвучивания.
— Алексей, — прошептала Сияна, и её голос слегка дрогнул. Видно, вся эта ситуация вымотала её не меньше моего, если не больше. — Если окажется что это он, если за этим действительно стоит Акертон, то это война. Полномасштабная, без дураков. Ты же это понимаешь, да?
— Понимаю, — выдавил я, стиснув зубы так, что желваки заходили на скулах. Перспектива ввязываться в войну меня, мягко говоря, совершенно не радовала. Я тут вообще-то бизнес-империю строить приехал, а не в солдатиков играть и чужие жизни гробить. — Но пока что я отказываюсь верить, что это он.
— Это у тебя стадия отрицания, — вздохнула Сияна.
— Может быть, но давай допустим, что это не он. У нас с ним очень даже выгодные условия сотрудничества, да и пакт о ненападении подписан как-никак. Не должен он так тупо подставляться, это же нелогично!
— Но письмо нарушает ваш пакт по всем статьям вдоль и поперёк! — воскликнула она, возбуждённо размахивая бумажкой, как революционным флагом. — Это же казус белли в чистом виде, стопроцентный повод для объявления войны! Надо бить. Быстро и жёстко. Обычная карательная операция, чтобы вырвать ему клыки и показать, кто в доме хозяин. Быстро и жёстко!
Она повторила эту фразу дважды, «Быстро и жёстко», как какую-то мантру или боевой клич. Чувствовалось, что она уже настроилась на войну, адреналин явно попёр, глаза загорелись нездоровым блеском.
А я вот ни разу не был полководцем от бога и всё это время отчаянно пытался избежать любых военных конфликтов.
«Алкоголики — это наш профиль», как говорил один дядька-доктор в фильме. А вот война не мой профиль. Мой профиль — это созидание, развитие, логистика и оптимизация, а не разрушение и смерть. Неужели вот оно, тот самый момент, которого я так боялся, та самая красная черта?
Если за всем этим действительно стоит Акертон, а не грёбаные Серебряные Шуты, то это война. Настоящая. С кровью, потом и неминуемыми потерями.
Можно, конечно, подтянуть союзников. Они, без всякого сомнения, с радостью помогут в обмен на долю в будущей добыче.
Классика жанра, ничего нового под луной, и никакие уговоры, никакие дипломатические реверансы и экивоки тут уже не помогут. Потому что в конечном счёте, если за всем стоит Акертон, это означает, он с самого начала водил меня за нос. Играл со мной, как опытный напёрсточник с лохом на вокзале. А я, болван, этого и не заметил. Поверил в честное партнёрство и здравый смысл.
— Да, давай исходить из того, что это будет война, — сказал я, откашлявшись, чтобы голос не дрожал и звучал твёрдо. Решение принято, рубикон перейдён, пути назад нет. Чёрт бы побрал всю эту местную политику с её интригами и подставами! — Если всё подтвердится, то мы ударим по нему. Быстро и жёстко.
— Хорошо, — сказала Сияна, глубоко вздохнув.
Выглядела она такой же нервной, как и я, если не больше. Напряжение в комнате достигло такого уровня, что, казалось, вот-вот заискрит.
Однако теперь, когда лекарь знал, чем её травили, и с него самого были сняты подозрения, ей дали лечебные зелья, которые сделали своё дело: она была снова в форме, остра на язык и мыслила ясно, как и подобает настоящему Избраннику.
— Слушай, Алексей, в свете всей этой хренотени, — продолжила она уже более спокойным тоном, — я думаю, стоит… ну, типа подтвердить нашу дружбу. Укрепить, так сказать, наши союзнические отношения. Знаю, я тогда погорячилась из-за этого козла Лекса Могучего, наговорила тебе всякого сгоряча… Но я бы никогда, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, не стала бы проворачивать такую дичь, как эта подстава с отравлением.
— Само собой, — кивнул я. Какие тут могут быть обиды, когда на кону стоит выживание? — Кто старое помянет, тому глаз вон. Проехали. Сейчас у нас есть дела поважнее старых счётов и взаимных претензий.
— Вот и я о том же, — сказала она, поднимаясь и подходя к окну, из которого открывался вид на её небольшой, но уже ощетинившийся копьями военный лагерь. Там уже вовсю кипела подготовка к предстоящему броску. — Потому что мы не сможем вместе идти в бой, если между нами останутся какие-то непонятки и застарелые обиды. Война требует полного доверия и слаженности, иначе труба дело, верный проигрыш.
— Как говорил один древний грек, «самое верное и благородное для великой армии — умение подниматься единым духом», — без особой радости ответил я ей.
Обратная дорога выдалась безрадостной. Ещё бы! Мандраж бил не по-детски при мысли, что скоро предстоит сравнить два этих, блин, образчика каллиграфии сэра Акертона.
Но пока мы тряслись по Еловому Лесу, вдыхая терпкий запах хвои и прелой листвы, меня немного отпустило, голову проветрило, нервы успокоились.
Не всё сразу. На этом этапе надо признать, всё-таки я умудрился разрулить кризис с Шилово чисто по-мирному, без мордобоя и лишней крови, мозгами, а не кулаками. Вот это по-нашему, по-деловому.
А ведь как легко было подадться козлу-провокатору, и всё, суши вёсла, пошла война во всю глубину.
Но я, блин, не лох чилийский, голову холодную сохранил, и в итоге все только в плюсе остались. Пусть вражина пока и шифровалась где-то там, в подполье, но напряг потихоньку спадал, капля за каплей, как валерьянка на душу усталого управленца.
Пока кони наши месили грязь лесной дороги, на Стратегической карте в разделе Специалистов выскочило сообщение. Прям перед глазами повисло, как неотменяемый апдейт винды, да ещё и со звуковым оповещением, чтоб наверняка заметил. «Задание выполнено», сияло здоровенными такими оптимистичными буквами.
— Зашибись! — обрадовался я, как дурак мыльному пузырю, и тут же полез в Журнал Заданий, предвкушая очередную галочку в списке достижений. А там здрасьте-пожалуйста! Красным по белому, как ценник на просрочку в супермаркете: «ЗАДАНИЕ ПРОВАЛЕНО!»
Зашибись картоха с салом! Чего, блин⁈ Провалили⁈ Я аж поперхнулся целебных лесным воздухом.
Срочно открыл отчёт, который накатала Аламия. Судя по объёму, там целая поэма о героическом фиаско.
«Стражу мы успешно подмазали, — начинался доклад, — сколотили ударную группу из реальных таких бойцух, не мальчиков для битья. Но там, короче, входы все наглухо забаррикадированы оказались, хрен пробьёшься с наскока. Прямо как на войне: всё заколочено, баррикады, фортификация. Окна тоже с подлянками, с ловушками хитрыми, народ там знатно покалечился, есть раненые. Короче, нас там за пять минут раскатали, как бог черепаху. Этих ворюг там как тараканов на общей кухне в коммуналке, волна за волной прут, и все как на подбор с арбалетами, кинжалами и какими-то ослепляющими хреновинами. Магия или злобная алхимия. Словом, пришлось мне, скрипя зубами и проклиная всё на свете, команду „отбой“ давать. Еле ноги унесли, реально, чуть там все не полегли зазря. Миссия провалена, объект не зачищен».
Конец сообщения.
Я аж крякнул от досады, когда это прочитал. Ну ёпрст! Прямо как серпом по… Ну, понятно же.
Столько подготовки, столько ресурсов вбухано, и такой пшик на выходе! КПД стремится к нулю.