Добровольцем вызвалась Ираида.
Заявила, что хочет, мол, подольше тут потусоваться, с народом, который у Внешних Врат ошивается, поближе познакомиться, его обычаи изучить, ну и всё в таком духе. Я, конечно, не в восторге был от перспективы остаться без своего дипломата на неопределённый срок — она у меня девка толковая, реально разруливала многие вопросы.
Но, с другой стороны, если подумать, было бы неплохо получше разузнать, как тех бедолаг из Касты Заключенных, что в горах пашут, как Папы Карло, на свободу вытащить. Подозреваю, именно поэтому она так рвалась остаться. Сердобольная она у меня, хоть и с деловой хваткой.
Перед тем, как окончательно ударить по рукам насчёт отъезда, меня отловил Хемиш — тот самый главный ящер-охранник у Внешней Стены. Он, в сопровождении Ираиды, которая семенила за ним, как привязанная, подкараулил меня, когда я в одиночку топал обратно в свой отель. Попросил, значит, перетереть с ним с глазу на глаз. Мне стало любопытно, что за расклад, и я согласился. Встретились мы в потёмках какого-то мелкого, заброшенного домика, где воняло сыростью и ещё какой-то дрянью, и я приготовился слушать, что же его так беспокоит.
Атмосферка, скажу я вам, была та ещё — хоть триллер снимай.
— Мы уже целую вечность стоим на страже этих стен, — зачастил Хемиш, шипя на своём ящерином языке так быстро, что я бы ни хрена не понял, если бы Ираида не переводила. — Но мы, понимаешь, не коренные жители этой части континента. Мой народ, мой клан, жил по ту сторону гор, в самой глуши Центральной Алепии. Когда-то давно мой клан решил стать мореходами, ну, типа, морскими волками, и мы отгрохали здоровенный корабль, чтобы исследовать остальной континент. Нашу посудину разнесло в щепки у побережья Восточной Алепии, как раз там, где стоит этот Великий Град Панноний.
Вернуться домой через горы было нереально — туда никого не пускают. Но местный народ, эти кроликотоны, оказались добрыми и позволили нам жить здесь, у Внешней Стены. Они дали нам работу и платили за наши услуги. Наша сила, наши мускулы, помогли им отбиться от первой волны ваших человеческих пришельцев, которые хотели войну развязать с Великим Градом.
Но со временем мы становились всё менее и менее полезными. Знаешь, как старый инструмент, который больше не нужен, а выкинуть жалко.
— Как только сюда пришла торговля, а с ней и люди со своими собственными охранниками, мы стали ещё меньше нужны, — продолжал Хемиш. — Мы тут как-то перетёрли с одним купцом, ну, поинтересовались насчёт покупки корабля для себя, чего-нибудь такого крепкого, надёжного, чтобы не развалилось на полпути. Но это было как раз перед тем, как Торговцы исчезли навсегда, — сказал Хемиш, и его слова повисли в воздухе на несколько мгновений, жирно намекая на то, чего он, собственно, хочет. Прямо как в старых фильмах про мафию, где босс делает предложение, от которого нельзя отказаться.
— То есть твой народ хочет свалить отсюда? — уточнил я, прикидывая в уме возможные гешефты и риски.
— Когда-то мы были изгнанниками, кораблекрушенцами, оторванными от дома, — пафосно изрёк Хемиш. — Мы стали могучими воинами, чтобы защищать этих беспомощных кроликотонов у Внешних Врат. И мы патрулировали пустые улицы сотни лет, ожидая дня, когда случится хоть что-нибудь интересное. Теперь, когда торговля снова открывается, я хочу, чтобы ты продал нам корабль. Мощное судно, которое позволит нам покинуть эту часть мира Исток навсегда. Свалить по-тихому, без лишнего шума.
— А горы до сих пор вам недоступны? Хотите, мы просто перевезём вас домой, к своим? — спросил я, пытаясь понять его логику. Ну, типа, заблудился — вернись домой, делов-то.
Наступила тишина. Хемиш молчал, видимо, подбирая слова. Или просто размышляя, стоит ли мне доверять.
— Боюсь, что нас там не очень-то хорошо встретят, — наконец выдавил он. — Слишком много времени прошло с тех пор, как мы ушли. Старейший Дракон, наш главный, предупреждал нас о нашей глупости, о нашем неуёмном желании исследовать континент. Вначале, когда мы только потерпели крушение, мы могли бы вернуться через горный хребет, если бы это не было запрещено. Но сейчас? Спустя восемьсот лет? Про нас забыли или мы стали посмешищем. Будут тыкать пальцами, как в прокажённых.
— Тебе восемьсот лет? — я аж присвистнул. Ни хрена себе, долгожитель! Я-то думал, я тут самый старый перец, хоть и в молодом теле.
— Время не имеет значения для дракона, — пояснил Хемиш, как будто это само собой разумеющееся. — Но мы не можем просто переждать этот позор, вернуться ни с чем. Мы отправимся куда-нибудь ещё и совершим что-нибудь великое, чтобы показать, что мы не какие-то там дураки, раз ослушались наших старейшин. Хотим, так сказать, реабилитироваться в глазах общественности.