— То есть довести дело до конца, закрыть ваш драконий гештальт?
— Что такое этот гештальт? Не понимаю. В общем, да, нам надо вернуться к статусу исследователей и что-то открыть, исследовать и всё такое. Иначе нам позор.
Информации было, конечно, выше крыши.
Хемиш, блин, ни капли не походил на дракона в моём понимании. Скорее, на здоровенную ящерицу-переростка. В моей голове драконы — это такие огромные, могучие твари, с крыльями, как у «Боинга», и способностью дышать огнём, как заправский огнемётчик.
Я даже на подсознательном уровне почувствовал лёгкое разочарование, узнав, что здесь они — просто двуногие ящеры, пусть и высокие да мускулистые. Хотя, конечно, тут же в голову пришла мысль о кроликотонах и их, так сказать, изменении размеров в течение жизни. Может, Старейший Дракон — это как раз то, что я себе представлял? Интересно, а драконам будет интересна торговля? С такими ребятами можно было бы неплохой бизнес замутить, если, конечно, они не сожрут тебя вместе с твоим товаром.
— Ну, если вы хотите купить у нас корабль, я могу предоставить вам всё что угодно, на любой вкус и цвет, — сказал я, уже прикидывая возможную прибыль. Бизнес есть бизнес, даже с драконами. — Разумеется, мы потребуем оплату в момент покупки судна, а также компенсацию расходов на его доставку сюда. Логистика, знаете ли, дело затратное.
Хемиш кивнул.
— Конечно, друг Алексей, — он уже успел запомнить мое русифицированное имя, молодец. — У нас достаточно золота, чтобы заплатить за такой корабль. Я очень надеюсь, что ты сохранишь наше предприятие в тайне.
— О? — переспросил я, и мысль о принудительном труде, о какой-нибудь местной форме рабства, тут же всплыла в голове. А вдруг их тут держат силой, как крепостных? — Вас что, держат здесь против вашей воли?
— Ерунда! — отмахнулся Хемиш. — Мы обеспечиваем безопасность кроликотонам. Без нашей силы они мало что могли бы нам сделать, мы бы их одной левой уделали. Но я представляю лишь небольшую группу внутри стражи. Не все из нас хотят уходить; на самом деле, некоторые из моих сородичей вполне довольны той жизнью, которую они здесь ведут. Молодые же, включая меня, не разделяют этого настроения. Мы бы предпочли, чтобы наш отъезд остался в тайне. Такой, знаешь, метод — уйти тихо, без слёз и упрёков. Не хочется драки, знаешь ли.
Я нахмурился, услышав эти слова. Драки? Картины этих чешуйчатых воинов, атакующих мои корабли и грабящих мои грузовые караваны, тут же вспыхнули в моём мозгу. Это что же получается, среди драконов нет единства и они, даже спустя сотни лет, склонны к измене и переменам, как майский ветер?
— Вот это уже, знаешь ли, заставляет меня задуматься, — сказал я. — Как я могу быть уверен, что твои оставшиеся сородичи не станут враждебно настроены по отношению к нам за то, что мы помогли тебе? Не хотелось бы мне потом разгребать последствия вашей междоусобицы.
Ящер издал звук, похожий на хриплый кашель, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он смеётся над моим вопросом.
— Мы не какие-нибудь беззаконные монстры, — сказал он. — Я просто хочу избежать затяжных споров и дебатов, которые могли бы отговорить моих друзей присоединиться ко мне в этой экспедиции. Мы склонны к соблюдению договорённостей. Ну, ты понимаешь, бюрократия, согласования — это всё не для нас, вольных воинов.
Что-то в этой всей истории казалось мне неправильным, каким-то мутным.
Скрытный характер нашего разговора, тот факт, что Хемиш представлял лишь меньшинство, желавшее уйти, и при этом он, похоже, был тут главным. Он что, бросает свой пост? Дезертирует, по сути? С другой стороны, какое мне до этого дело? Моя хата с краю. Главное — чтобы сделка была выгодной.
— Я предоставлю тебе транспорт, — сказал я, — при условии, что ты поклянёшься мне, что для меня или моих людей не будет никаких последствий. Никаких, мать их, разборок и наездов.
— Я вырву чешуйку в знак клятвы тебе, — сказал Хемиш, шевельнувшись в темноте. Я услышал тихий звук, будто что-то рвётся, и в следующую секунду мне в руку вложили удивительно холодную, сухую чешуйку. На ощупь — как кусок старой кожи. — Это символ моей клятвы, — пояснил он. — Если я подведу тебя, ты предъявишь её тем, кто выступит против тебя, и их гнев, по традиции, будет направлен на меня. Типа, ответственный найден, все претензии к нему.