Перспектива добавить в свой, так сказать, реестр активов ещё один город радовала далеко не так сильно, как можно было бы предположить.
Я прекрасно понимал, что новое поселение — это в первую очередь огромная ответственность, а уж потом — источник дохода. Это новые расходы, новые проблемы, и пройдёт немало времени, прежде чем инвестиции начнут окупаться. Тот факт, что деревня уже существовала, давал некоторую надежду, но я уже научился не принимать скоропалительных решений. Как минимум, хотелось бы понимать, с какими именно вызовами мне предстоит столкнуться.
Я встретился с Еремеем в его кабинете, оставив Стеньку Разину отдыхать в моем. Едва я приоткрыл дверь, как в нос ударил такой смрад, что я едва не задохнулся.
— Что это за жуткая вонь? — спросил я, закашлявшись, когда на меня пахнуло густыми клубами дыма. Запах был такой, будто кто-то поджёг прокисшее молоко.
— А это, дружище, аромат Пылающей Мандрагоры! — провозгласил Еремей, хватая меня за руку и втаскивая внутрь. Он захлопнул за мной дверь и вернулся к своему занятию — прибивал какие-то бумаги к единственной стене, ещё не полностью завешанной листками.
В кабинете царил полнейший бардак. В самом центре, на столе, стояло нечто, похожее на огромный кактус, который и в самом деле горел, испуская клубы едкого дыма. Вонь стояла невыносимая, и я почувствовал, что способность концентрироваться покинула меня окончательно.
— Немедленно прекрати это жечь, — приказал я.
Еремей посмотрел на меня поверх очков и хмыкнул.
— Это растение горит само по себе, пока находится в помещении. Не любит оно быть вдали от солнца.
Я пробрался к окну, задернутому плотными шторами, которые, видимо, и должны были защищать от солнечного света.
— Не представляю, как ты можешь соображать в этом тумане, — сказал я, рывком отдергивая занавески. К моему ужасу, растение тут же издало пронзительный визг, а Еремей, ничуть не смутившись, принялся насвистывать в такт этому душераздирающему воплю. Я поспешно задернул шторы и вздохнул. — Могу я поинтересоваться, почему твой кабинет в таком состоянии?
Еремей пожал плечами.
— Вы же не врываетесь в мой кабинет с требованием изменить свою систему документооборота. Мне так удобнее. Чем могу помочь? — Он закончил прибивать к стене очередной список имён и повернулся ко мне.
Я вытер выступившие на глазах слезы и посмотрел на этого чудака.
— Давай к делу. Слушай, у нас тут такая ситуация… Короче говоря, Разино хочет войти в наш состав. Насовсем.
Еремей всплеснул руками.
— О, превосходно! Ещё один город в нашем реестре, какие возможности для культурного роста!
— Мне нужно знать о последствиях такого решения, — сказал я. — Прежде чем я приму предложение.
Еремей кивнул и бросился к своему столу, открывая ящики и отмахиваясь от ветки растения, которая попыталась его схватить. К этому моменту я уже прижался спиной к двери, готовый в любой момент выскочить. Какая бы странная флора у него тут ни произрастала, она явно была наполовину разумной, и раздражать её ещё больше мне совсем не хотелось.
— Вот! — воскликнул Еремей, выпрямляясь со стопкой бумаг в руках. — Процедура поглощения! — Он быстро пролистал страницы, впитывая информацию. На мгновение он нахмурился, но ничего не сказал.
— Ну и? — поторопил я его. — Что там пишут?
— «Интеграция нового поселения путём завоевания, культурной ассимиляции или торговли может создать для Избранника значительные трудности», — прочёл Еремей вслух. — «Ненадлежащая подготовка может привести к катастрофическим результатам…»
Вместе с Еремеем мы пробежались по правилам и процедурам ассимиляции нового поселения в состав Града Весёлого. Как я и подозревал, процесс не был ни лёгким, ни гладким. Завоевание создавало больше всего проблем для Владыки, так как покорённые жители не горели желанием переходить под власть нового правителя и долгое время бунтовали. Торговля, то есть покупка поселения, также вызывала серьёзные проблемы, в основном потому, что гражданам не нравилось, когда с ними обращались как с товаром.
Когда Избранник впервые захватывает деревню, наступает период, когда она полностью неспособна ничего производить. Эмиграция возрастает на 200%, так как недовольные переменами уезжают, и, что хуже всего, они забирают с собой значительную часть накопленных ресурсов. Это оставляет деревню в уязвимом положении, без дохода, с небольшим количеством ресурсов и высокой вероятностью восстания.