Потом звук изменился. Из глубокого гула он превратился в высокий, пронзительный вой, и именно тогда я понял, что происходит нечто невозможное.
Земля. Земля начала дрожать.
Сначала это была лёгкая вибрация под ногами — такая, какую можно почувствовать рядом с тяжёлыми машинами. Потом дрожь усилилась, и я услышал… треск.
Первый треск был еле слышным — где-то в районе ворот. Звук расколовшегося камня. Потом ещё один. И ещё.
Я поднял глаза и увидел то, что навсегда изменило моё представление о физике.
Стены Торгограда — эти массивные каменные укрепления, простоявшие, вероятно, сотни лет — начали покрываться трещинами. Но не обычными. Эти трещины росли быстро, как молнии, пробегающие по поверхности камня. Сначала тонкие волосяные линии, потом щели шириной в палец, потом…
— Ёпрст, — выдохнул я, наблюдая, как трещина шириной в кулак пробежала по всей длине восточной стены.
Звук достиг какой-то критической частоты, и я увидел, как от стены начинают отваливаться куски — сначала небольшие камни, потом целые блоки.
А стражники на стенах… Боже мой, стражники.
Они бегали по крепостной стене, размахивая руками, крича что-то друг другу. Но их крики тонули в оглушительном рёве рога. Некоторые пытались спуститься вниз по лестницам, другие просто падали на колени, зажимая уши.
И тут на одно идеальное, звенящее мгновение воцарилась абсолютная тишина.
Я понял, что сейчас произойдёт, за секунду до того, как это случилось.
Раздался звук — не грохот, не взрыв, а нечто среднее между громовым раскатом и звуком рвущегося шёлка, только увеличенного в тысячи раз. И стена, окружавшая весь город, просто… рассыпалась.
Не упала. Не разрушилась. Рассыпалась.
Камни, которые составляли её основу, потеряли всякую связь друг с другом. Массивные блоки, каждый размером с телегу, превратились в пыль и мелкий щебень. Строительный раствор, скреплявший кладку на протяжении веков, стал пылью. Вся стена — два десятка метров в высоту, по меньшей мере пять в ширину, несколько километров в окружности — просто распалась на составляющие и облаком мелкой пыли поднялась в воздух.
Зрелище было настолько нереальным, что мой мозг отказывался его обрабатывать. Там, где секунду назад стояла неприступная крепость, теперь зияла пустота, а в воздухе висели серые облака каменной пыли.
Стражники, которые стояли на этих стенах…
Стена разрушилась быстрее, чем они начали падать.
Я видел, как они падают. Десять-двадцать метров свободного падения. Человеческое тело не выдерживает такого. Глухие удары тел смешались с воплями ужаса и боли.
Но у меня не было времени размышлять о морали происходящего, потому что из-за моей спины раздался боевой клич Германа.
— Смерть врагам! — заорал он, и его голос, усиленный магией, прокатился над полем битвы, заставляя землю дрожать.
И тогда мимо меня, быстрые как молния, пронеслись сотни его солдат.
…
Исчезновение стены было настолько внезапным, что уцелевшие стражники не успели ничего сообразить, и не успели они опомниться, как их смели силы Германа.
Вот что значит доверие. Герман и Рагнар не знали, что я предприму, но доверяли моим словам. Их солдаты атаковали мгновенно.
С неба, пронзительно крича, спикировали грифоны, атакуя со всех сторон — теперь, когда на стенах не осталось лучников, им ничто не мешало.
За спиной я услышал клич ещё тысячи солдат — в наступление пошли основные силы. Я глубоко вздохнул и выхватил свой меч. Подняв его высоко, я приготовился ринуться в самую гущу битвы. Боец из меня, конечно, никакой, это факт, но я не мог стоять в стороне, пока невинные всё ещё были в опасности.
Однако, прежде чем я успел рвануть вперёд, две сильные руки схватили меня и дёрнули назад. Мне сунули в лицо какую-то тряпку, и я забился, пытаясь вырваться.
— Спокойно, юноша, — сказал Нож, продолжая прижимать вонючую тряпку к моему рту. — Придётся тебе посидеть в углу, пока всё не закончится.
Я попытался отбиться, но ткань была чем-то пропитана, и через несколько секунд я провалился в сон.
Козлы…
Не знаю, сколько времени я пробыл без сознания. Знаю только, что, очнувшись, я первым делом врезал кулаком по ближайшей фигуре. Мой кулак встретился с челюстью, которая отчётливо хрустнула, после чего раздался вопль боли.
— Да чтоб тебя! — заорал Фома, отшатываясь. — Хватит лупить своего мага!
— Фома? — простонал я, приподнимаясь.