Снаружи звуки боя стихли — не потому, что сражение закончилось, а потому что сопротивление прекратилось. Личная гвардия Бориса была оттеснена и стояла в окружении, всё ещё с оружием в руках.
Однако защищать своего босса они не спешили.
…
Борис медленно поднял руки, стараясь не делать резких движений.
— Алексей, — сказал он тихо, — мы можем обо всём договориться. Я же сказал — я готов на любые условия…
— Теперь — да, — ответил я. — Мы можем обо всём договориться, но не на ваших условиях, а на моих. Пять минут назад вы пытались заставить меня вступить в ваш клуб убийц и вымогателей. Разница в позициях, понимаете? Сейчас моя гораздо сильнее.
Дверца кареты распахнулась, и в проёме показалось знакомое лицо.
Герман, в полном боевом облачении, ухмылялся во весь рот. Территорию вокруг моей кареты контролировали его люди, а боевики Бориса стояли поодаль, словно школьники на экзамене.
— Чёрт возьми, Морозов! — громко произнёс он. — А я-то думал, ты попал в переделку. Хорошо, что этот придурок так удачно расставил своих людей — мы их оттеснили, не потеряв ни одного бойца. Не похоже, чтобы они горели желанием умирать за него.
Взгляд Германа упал на нож у горла Бориса, и ухмылка стала ещё шире.
— А это что у нас тут? Новый друг?
— Старый враг, — поправил я. — Член Правления Торговцев. Борис, познакомьтесь — это Герман. Тот, кого ты назвал псом. Повторишь это ему в лицо?
— Пожалуй, я погорячился, — сглотнул Борис.
…
И тут из-за горизонта показались новые фигуры.
Люди Германа чуть сгруппировались, но не выказывали беспокойства.
Рядом возник Фома. Он обменялся с Германом коротким взглядом, и стало понятно, что они уже успели обо всём договориться.
Губы Фомы беззвучно шевелились, произнося заклинание, а глаза закатились так, что виднелись одни белки.
— Эй, Фома, что за цирк? — спросил я, но маг только махнул рукой, требуя тишины.
Воздух вокруг нас начал дрожать, словно над раскалённой печью. Сначала появились размытые тени, которые медленно обретали форму. Потом тени стали плотнеть, наливаться цветом и объёмом.
— Святые угодники, — выдохнул один из людей Бориса, когда из ниоткуда материализовались первые воины.
Это были не люди. Фома создал армию кошмаров — существ с серой кожей, покрытой шрамами и язвами, с оскаленными клыками и горящими красными глазами. Их доспехи были испещрены зазубринами и пятнами крови, а оружие выглядело так, словно его только что вытащили из чьих-то внутренностей. Воздух наполнился зловонием тления и металла.
— Это что за хрень? — пролепетал Борис, вжавшись в сиденье.
Иллюзорная армия росла с каждой секундой. Сотня. Две сотни. Пятьсот. Монстры выстраивались в боевые порядки с пугающей синхронностью, их красные глаза горели в сумерках, как угли.
— Боги милостивые, — прошептал капитан стражи Бориса. — Их… их же тысячи.
Первым дрогнул молодой солдат в заднем ряду. Он выронил копьё и попятился.
— Стоять! — заорал капитан, но в его голосе уже не было уверенности.
Фома опустил руки и вытер пот со лба. Его лицо было бледным от напряжения, но довольная ухмылка играла на губах.
— Главное — детали, — прошептал он мне. — Видишь, как у того урода кишки торчат из брони? А у этого половина лица сгнила. Страх рождается в мелочах.
Иллюзорные монстры двинулись вперёд. Их шаги не производили звука, но земля под ногами словно вибрировала от ужаса. Некоторые волочили за собой окровавленные цепи, другие точили клинки о собственные кости.
— К оружию! — крикнул капитан, но его голос сорвался на визг.
Второй солдат бросил щит и побежал. За ним — третий. Потом капитан увидел, как один из монстров оскалился прямо на него, и его нервы окончательно сдали.
— Отступаем! — завопил он. — Все назад! Это демоны! Исчадия ада!
И тут началась настоящая паника. Люди Бориса ломанулись врассыпную, бросая оружие и не разбирая дороги. Кто-то споткнулся и упал, и его тут же растоптали собственные товарищи. Всадники пытались развернуться, но обезумевшие от ужаса лошади вставали на дыбы.
Остались только люди Германа. Он действительно победил без потерь.
— Стойте, идиоты! — орал Борис, который, вероятно, догадался, что происходит, но слишком поздно. — Это же всего лишь…
Но его слова потонули в грохоте отступления. За несколько минут от гордой армии торговца остались только клубы пыли на дороге.
В результате этого представления бесхребетный и откровенно слабый Борис оказался у меня под арестом.
Герман ржал как ненормальный, а Фома принимал поздравления.
Я же был вынужден признать, что постройка его магической башни была крайне выгодной инвестицией.