— Максимум три дня. После этого они поймут, что основной удар идёт не на Утёсы, и начнут перебрасывать войска на защиту столицы.
Герман задумался.
— Три дня на взятие укреплённого города… Алексей, я воевал не одно десятилетие и скажу честно: это дерзко до безрассудства. Такие планы либо делают из тебя легенду, либо заканчиваются полным разгромом.
— А какая альтернатива? — спросил я. — Расправившись с Али, они передавят нас по одному. В защите и изоляции мы обречены.
— Есть и другие варианты, — сказал Герман. — Например, можно попытаться подкупить часть их лидеров. Расколоть Правление изнутри. Или организовать торговую блокаду — лишить их доходов.
— Прости, Герман, но это всё ерунда, — покачал я головой. — У нас есть перспективы на поле боя именно потому, что ты и Рагнар — воины и полководцы. А переиграть торговца в торговле? Серьёзно? Нет, нужно бить их на чуждом для них поле.
— Тогда давай о деталях, — сказал Герман. — Как именно ты планируешь брать город? Прямой штурм? Осада? Подкоп?
— Комбинированная атака. Твоя задача — создать видимость подготовки к марш-броску к Утёсам. Пусть их разведка видит тебя на тех дорогах. Они посчитают, что ты движешься, чтобы атаковать их силы у Утёсов, и станут защищать тылы, готовясь к обороне.
— А ты тем временем незаметно подведёшь основные силы к Торгограду?
— Именно. И когда они поймут обман, будет уже поздно.
Герман усмехнулся.
— Знаешь, план мне нравится именно своей наглостью. Но есть один вопрос: что делать с пленными? И с гражданским населением?
Это был важный вопрос. От ответа на него зависело, будет ли это военная операция или резня.
— Никого не трогаем без необходимости, — сказал я твёрдо. — Цель — заставить Правление капитулировать, а не устроить геноцид. Гражданские под защитой, пленных не убиваем. Это не просто морально верно, это прагматично. Мы сможем сотрудничать с населением этих городов, если не станем проливать кровь мирных жителей.
— Благородно, — кивнул Герман. — И правильно. Армия, которая соблюдает законы войны, дерётся лучше, чем банда головорезов.
Я быстро изложил ему все тонкости своего плана, объяснив, как Дядюшка Али оказался в уникальном положении, чтобы отвлечь торгашей на себя.
Герман кивнул, выслушав меня.
— Понятно. Ты хочешь провернуть отвлекающий манёвр. Заставить их закрепиться у Утёсов Кариота, пока ты на самом деле планируешь атаковать их столицу. К тому времени как они сообразят, что мы у них под дверью, у них уже не будет времени перебросить войска обратно для защиты города.
— Ну, что думаешь? План выглядит осуществимым? — я поморщился, задавая этот вопрос. В военном деле я был тот ещё стратег, так что человек с опытом Германа мог бы сразу сказать, не совершаю ли я ошибку, так торопясь.
— На бумаге любой план выглядит осуществимым, — ответил Герман, качая головой. — Да только в жизни так бывает редко. Враг может удивить тебя на каждом шагу. Что, если у них у всех есть способность к телепортации? Что, если существует заклинание призыва, которое выставит против нас у столицы бесконечную орду кошмаров? Невозможно сказать, будет ли это успешно, пока мы не ввяжемся в драку.
— И стоит ли нам ввязываться? — спросил я. — Первым признаю, что у меня нет никакого формального военного опыта. Что ты думаешь?
Герман пожал плечами и выхватил из-за спины широкий меч, несколько раз взмахнув им в воздухе. Мне пришлось отступить на полшага, чтобы не оказаться в пределах досягаемости оружия.
— Я не из тех, кто отступает от драки. У меня достаточно большая армия, чтобы создать торгашам реальные проблемы, и если ваша коалиция на севере сильна хотя бы вполовину моей армии, мы станем серьёзной силой. Но не думай, что всё закончится за один день после объявления войны. Это может превратиться в долгую и грязную войнушку.
— Всё, что нам нужно, — это добиться капитуляции Правления, — сказал я. — Вот и всё. Они контролируют всю организацию. Если они сдадутся, мы сможем навязать им новые условия. Условия, которые освободят нас от их монополии.
— Лучше было бы их всех перебить, и дело с концом, — сказал Герман.
Я покачал головой.
— Уничтожение Правления создаст для нас проблему похуже.
— Это ещё почему?
— Гильдия — это гидра, корпорация. Уберёшь одних — они назначат других подонков. Те адаптируют тактику, и война продолжится, пока нам не надоест. Мы не победим. А вот падение Правления позволит обрушить саму структуру, распустить её.
— Что ж, хорошо, — сказал Герман. — Поговорим о вознаграждении? Мы предварительно общались и согласовывали, что моя армия получает оплату за боевые действия. Но не обсуждали цену.
— Да. Назови свою цену, — мне нравилось так ставить вопрос в переговорах. Контрагент вынужден сразу озвучивать свою позицию, раскрывать карты — при полной свободе манёвра с моей стороны.
— Десять тысяч золотых в день, и всё, что захвачу, — моё.
— Десять тысяч золотых за каждый день в бою или осаде, имей в виду, — уточнил я. — Я не собираюсь платить тебе за то, что вы тут будете бездельничать.
Герман ухмыльнулся.
— О, не волнуйся, мы будем двигаться и воевать. И начнём очень быстро.
Он свистнул, и из глубины леса донёсся пронзительный птичий визг. Звук эхом прокатился между деревьев, и я почувствовал, как волоски на шее встали дыбом. Это был не обычный крик — в нём слышались нотки хищной ярости и первобытной силы.
— У нас теперь есть грифоны, — сказал Герман с гордостью в голосе.
— Они всё это время были рядом?
— Конечно. Не один ты любишь безопасность.
Сначала я услышал гул приближающихся крыльев — мощный, ритмичный, как удары огромного сердца. Потом затрещали ветки, и из крон вековых дубов вынырнула тень размером с небольшой дом.
Грифон приземлился с грохотом, который, казалось, сотряс всю поляну. Земля под ногами дрогнула. Это был не тот мифический зверь из сказок, которого я себе представлял. Реальность оказалась гораздо внушительнее.
Передняя часть — орлиная голова размером с медведя, клюв, способный переломить человека пополам, и глаза цвета расплавленного золота, пронзительные и разумные. Каждое перо на крыльях было длиной с мой меч. Задняя часть — львиные лапы с когтями как кинжалы, мускулистое тело, покрытое густой гривой.
— Ах ты ж едрёный корень! — выдохнул я, невольно отступив на шаг.
Грифон повернул голову в мою сторону и издал низкий, рокочущий звук — нечто среднее между рычанием и курлыканьем. В этом звуке не было агрессии, скорее любопытство. Зверь изучал меня так же внимательно, как и я его.
— Знакомься, это Громобой, — сказал Герман, похлопав грифона по шее с той лёгкостью, с которой обычно гладят собак. — Мой личный летун. А где-то там, — он махнул рукой в сторону леса, — ещё семнадцать его родственников.
— Восемнадцать грифонов? — переспросил я, пытаясь осознать масштаб. — Герман, ты понимаешь, что это меняет всю расстановку сил?
— Ещё как понимаю! — расхохотался он. — Попробуй-ка защитить крепость, когда на тебя с неба сыплется десант с грифонов. Стены не помогают, ПВО не изобрели. Трагедия! Для врагов, само собой.
Я медленно обошёл Громобоя, изучая каждую деталь. На спине у грифона было седло — сложная конструкция из кожи и металла, со множеством ремней и креплений.
— Сколько человек может нести один грифон? — спросил я.
— Один седок плюс лёгкое снаряжение, — ответил Герман. — Это не вертолёт. При желании может перебрасывать солдат, но тоже по одному. Но это не главное. Главное — скорость и манёвренность. Грифон может покрыть расстояние от Дурнево до Торгограда за полдня. Ускоренной коннице на такое нужна неделя.
— И что они могут в бою?
— Всё, — усмехнулся Герман. — Разведка, диверсии, прямые атаки. Громобой может поднять в когтях корову и сбросить её с высоты. Представляешь, что будет, если сбросить бочку с горящим маслом на деревянные крыши?
Я представил. Картина получилась впечатляющая.
— Где ты их достал? — спросил я.