Вопрос: - Каким же образом вы предполагаете достичь этой цели?
Ответ: - Необходимо сохранить знания, накопленные Человечеством. Вся сумма человеческих знаний не может быть постигнута одним человеком, или даже тысячей людей. В результате распада социальной структуры Империи наша наука также рассыплется на мелкие осколки. Лишь немногие люди сохранят достаточно глубокие знания, но лишь в узких областях отдельных дисциплин. Сами по себе эти знания будут практически бесполезны. И даже эти бессмысленные обрывки будут утеряны последующими поколениями. Но если мы сейчас обобщим всю сумму имеющейся на сегодняшний день информации, этого не случится. Последующие поколения будут пользоваться этим наследием в своей деятельности, так что им не придется снова открывать уже известное нам. Цивилизация будет создана вновь в течение одного тысячелетия, а не тридцати.
Вопрос: - Это все...
Ответ: - Это все и есть моя программа, на которую уже работают тридцать тысяч мужчин с женами и детьми - они посвятили себя подготовке Галактической Энциклопедии. Они не успеют закончить этот колоссальный труд при жизни, а я даже не доживу до действительного начала осуществления своей программы. Но к тому времени, когда Трантор будет уничтожен, Энциклопедия будет закончена, и ее экземпляры окажутся во всех крупных библиотеках Галактики.
Верховный комиссар приподнял и опустил свой молоток. Хари Селдон сошел с кафедры и молча опустился рядом с Гаалем.
- И как вам понравилось это представление? - осведомился он, улыбаясь.
- Оно вам удалось, но что дальше? - осведомился, в свою очередь, молодой человек.
- Вот посмотрите, они прервут заседание и попробуют договориться со мной лично.
- Откуда вы можете это знать?
- Честно говоря, - вздохнул Селдон, - я не знаю. Практически все зависит от Верховного комиссара. Много лет я изучал его характер, поведение... Я пытался анализировать его поступки, но вы-то знаете, что уравнения психоистории слабо применимы в анализе личностных характеристик. И все же я надеюсь на успех.
7
Подошедший Эваким, кивнув Гаалю, наклонился к Селдону и что-то тихо сказал ему. Но тут было объявлено о закрытии заседания; Дорника и Селдона увели в разные стороны.
На следующий день все было по-другому. В зале находились только члены Комиссии, Хари Селдон и Гааль Дорник, которые сидели теперь за одним столом с судьями, так что обвиняемых и обвинителей больше ничто не разделяло. Им даже были предложены сигары из пластиковой коробки, переливавшейся всеми цветами радуги - казалось, по крышке ее все время текла тонкая пленка воды, однако под пальцами неизменно оказывалась сухая твердая поверхность.
Селдон сигару взял, Гааль же отказался.
- А где мой адвокат? - осведомился Селдон.
- Это уже не суд, доктор Селдон. Нам необходимо вместе обсудить вопросы безопасности Империи, - ответил один из членов Комиссии.
- Теперь говорить буду я, - произнес Линь Чен, и все остальные члены Комиссии откинулись на спинках своих кресел и приготовились слушать. Вокруг Чена мгновенно образовалась тишина, в которую должны были падать его слова.
Дорник затаил дыхание. Сухощавый изможденный Верховный комиссар казался старше, чем был на самом деле - фактически он являлся властелином всей Галактики. Ребенок, имевший титул Императора, был только символом, за которым стоял Линь Чен - и далеко не первым символом.
- Доктор Селдон, вы возмущаете спокойствие в имперских владениях. Через сотню лет ни одного человека из квадриллиона теперешних жителей Галактики не будет в живых. К чему нам забивать себе голову событиями, которые должны произойти через пять веков?
- Мне не прожить и пяти лет, - ответил Селдон, - и, тем не менее, этот вопрос меня весьма беспокоит. Вы можете считать меня идеалистом, но считайте, что я отождествляю себя с той мистической сущностью, которую принято именовать словом "Человечество".
- Мне нет никакого дела до мистических теорий. Ничто не препятствует мне избавиться от вас и от ненужного мне пятисотлетнего будущего - которое мне никак не угрожает, - казнив вас сегодняшней ночью.
- Неделю назад, - беззаботно бросил Селдон, - вы могли бы это сделать, и у вас, вероятно, даже был бы при этом один шанс из десяти остаться живым в течение года. Но сегодня на это у вас нет даже одного шанса из тысячи.
В зале повисло напряженное молчание; кто-то из членов Комиссии глубоко вздохнул. Гааль ощутил, как короткие волоски у него на шее встают дыбом. Чен слегка опустил веки.
- Почему? - спокойно осведомился он.
- Падение Трантора предотвратить невозможно - но его легко ускорить. Слухи о судебном процессе и моем исчезновении разлетятся по всей Галактике. Будут нарушены мои планы, направленные на смягчение последствий краха Империи, - и люди быстро убедятся, насколько зыбко их будущее. Уже сейчас многие с завистью вспоминают, как жили их деды. До людей дойдет, что революции, мятежи, спад торговли в дальнейшем будут только усиливаться. Новая логика поведения - скорее хватать все, что плохо лежит, - быстро возобладает в Галактике. Честолюбивые и неразборчивые в средствах люди тут же начнут активно действовать. И этими своими действиями они лишь ускорят развал Империи. Вы можете казнить меня - но тогда Трантору придет конец не через пятьсот лет, а через пятьдесят. А вам - менее, чем через год.
- Это все детские сказки, - процедил Чен. - Но ваша смерть - не единственный приемлемый для нас вариант.
Он приподнял свою тонкую руку над бумагами - лишь два пальца продолжали касаться верхнего листа.
- Скажите, - спросил он, - ваша деятельность действительно будет заключаться только в подготовке Энциклопедии, о которой вы упоминали?