Эти сладостные мысли о мести отвлекли от трассы, и я не заметила выступающий корень. Раньше с этим не было никаких проблем, любой мотоцикл справлялся с таким препятствием, если крепкие руки удерживают руль. Сейчас все мое внимание обращено на соперника, чуть ли не подталкивающего меня передним колесом.
Руль вильнул, среагировала буквально на пару секунд позже, но за это время мой мотоцикл дернулся в сторону. Постаралась выпрямить его, и в какой-то момент мотоцикл словно взбесился. Встал на дыбы, заваливаясь на бок, и меня шарахнуло о ствол ближайшего дерева.
— Девушка, девушка, — торопливо говорил мужской голос, раздражая беспокойством, выводя из краткого беспамятства.
— Что?! — открыла глаза и увидела обеспокоенное, незнакомое лицо над собой.
Серо-зеленый цвет глаз, длинные черные ресницы, широкие скулы и чувственные, полные губы, постоянно что-то говорящие. Едва взгляд скользнул на них, не могла оторваться и смотрела, не отрываясь. Я не понимала, что он говорит, и пыталась разобрать в его речи объяснения, произошедшего со мной.
— Сколько пальцев? — тряс он передо мной кистью руки.
— Сомневаешься, что я умею считать? — недовольно проворчала в ответ.
— Хочу проверить твое состояние, — пояснил сероглазый.
Или вернее сказать зеленоглазый, потому в его взгляде мелькала зелень, напомнившая звериную? Озадаченно посмотрела в странное и незнакомое лицо, на котором отчетливо написано беспокойство.
— Четыре у тебя пальца было на руке, но от природы дано, как и всем, пять. Номер в заезде сорок второй и ты обходишь меня на две позиции, — чем больше говорила, тем сильней в моем голосе ощущался гнев.
Если бы не этот гад, я бы спокойно выиграла сегодня гонку. Те двое, что вчера обошли меня, сегодня на старте замешкались, а Никита об этом вовремя сообщил, воодушевив на победу. И вот теперь такое постыдное падение! Черт, во всем этот сорок второй виноват!
— Вижу, пришла в себя, — хмыкнул довольный неизвестно чем соперник, — Я помогу подняться.
— Обойдусь, — отрезала ему.
Не калечная и не при смерти, чтобы делать из себя предмет для заботы неприятному типу. А он мне не понравился сразу же. Таких видела в инете рекламирующих Guchchi или Dolce Gabbana. Я реалистка, чтобы понимать простые вещи — парни с правильными чертами лица и самыми красивыми глазами в мире, смотрящие вот с таким выражением, словно ты одна единственная для них во вселенной, живут на картинках, а в реале они самовлюбленные придурки, заботящиеся только о своей внешности. У меня Никита есть, чтобы обращать внимание на сомнительную заботу о здоровье от мужчин модельной внешности.
— Как скажешь, — легко согласился сорок второй.
Мужчина отошел чуть в сторону. Сжала губы, стараясь не показать, насколько тяжело дается каждое движение поднялась на ноги. Голова закружилась и в глазах потемнело.
— Тш-ш, — прошептал он рядом с ухом, а мужские руки придержали за талию, — Сотрясения нет, но ты сильно приложилась головой о дерево. Не делай резких движений, старайся двигаться плавно.
Я не видела его лица, но голос действовал. Глубоко выдохнув, постаралась восстановить дыхание. Травмы и падения в кроссе не такая уж редкость. Слетала с мотоцикла вполне себе часто, да и головой прикладывалась. Потому не признать правоту рекомендаций соперника не могла. Только внутри буквально все восставало. Он тот самый, кто отбирал победу первые два дня, и сейчас из-за него сошла с дистанции. О продолжении гонки не может быть и речи! Я плохо ориентируюсь, чтобы прийти к победе. Конечно, прийти сто двадцать пятой лучше, чем вообще покинуть трассу, но сейчас даже на такой подвиг была не способна.
Мимо нас проносились участники гонки. По всем законам они должны были остановиться и узнать, что со мной произошло. В крайнем случае, передать о моем падении на ближайшем пункте проверки, но все пролетали мимо, удостоверившись, что рядом со мной есть второй участник, заботливо придерживающий за талию.
Оглянулась на узкую трассу и удивилась, оба наших мотоцикла убраны с дороги. Когда только успел? Подташнивало, что не удивительно после того, как приложилась головой о дерево, и очень болела шея. Сорок второй нес в руках оба шлема — мой и свой — не забывая при этом заботиться обо мне.
— Ритка! — кинулся ко мне отец, — Жива?!
В его голосе неподдельное волнение, приятно согревшее сердце.
— Боюсь легкое сотрясение, господин Орлов, — отстраненно ответил вместо меня сорок второй.
— Нет у меня никакого сотрясения! — возмутила тут же я и полыхнула недовольным взглядом на сопровождавшего мужчину.
Он меня так и не оставил, продолжал сопровождать. При этом точно знала, что он вылетел из гонки точно так же, как и я.